Искра страсти - Дженна Питерсен Страница 38

Ощущение неловкости у нее исчезло, как только предмет разговора ушел от темы страсти, которая так увлекла их, в более безопасную сторону – к расследованию, в котором не было места личным отношениям. Горечь заполнила Лукаса, он справился с ней. Наступило время заниматься делом. С удовольствиями покончено.

– Звучит правдоподобно. Я попытаюсь что-нибудь раскопать.

Анастасия встретила его взгляд. Ее глаза блестели от пережитых чувств, и его снова потянуло к ней, хотя он знал, что она сожалеет о том, что произошло между ними. И предпочитает считать, что это ничего не значит.

– Есть идея, кого ты сможешь проверить.

Лукас озадаченно смотрел на нее.

– Как интересно! Ты не знаешь военное министерство так, как я. Кого же ты можешь подозревать?

Она снова заколебалась, и он ощутил себя на краю пропасти. Почему она так волнуется, мнется и избегает смотреть ему в лицо?

Наконец она прошептала:

– Мне кажется, это мог быть лорд Клиффилд.

– Генри?

Анастасия вздрогнула от гнева и недоверия в громовом голосе Лукаса. Ей казалось, что начиная с минувшей ночи все, что можно ожидать от него, будет только любовью, пусть с гневом или с чем-нибудь еще. Она задрожала, когда, прищурившись, словно не вполне понял ее, он пронзительно посмотрел ей в глаза.

Она лишь кивнула.

Он расхохотался, громко и оскорбительно.

– Генри Бауэрли, маркиз Клиффилд? Мой лучший друг? Который чуть не погиб при первом покушении? – Лукас не отрывал от нее взгляда. – И это тот, кого ты подозреваешь, кто стоит за всеми покушениями?

Сжавшись под этим презрительным взглядом, Анастасия не собиралась отступать. Хоть ей и не нравилось, что он смотрит на нее как на слабоумную, она ожидала подобной реакции и даже понимала ее причину. В конце концов, Лукас видел, как его лучший друг истекает кровью у него на руках. Молился, чтобы тот выжил.

Так же было и с ней, когда напали на Эмили. Ведь если взглянуть на ситуацию с другой стороны… Если бы вдруг Лукас пришел и стал обвинять Эмили и Мередит, она точно так же не поверила бы ему.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Анастасия осталась стоять. Это все, что она могла сделать. Ночью Лукас искушал ее с таким жаром, заражал яростью и вожделением, а сейчас отверг холодно и презрительно. Все о время в одних не до конца застегнутых штанах он стоял почти вплотную к ней. Руки спокойно лежали на стройных мускулистых бедрах. Только это и привлекало ее внимание – как играют мышцы у него на животе каждый раз, когда он делает резкий вдох.

И напоминало, с яркими деталями, о том, почему он стоит без рубашки, без башмаков, а волосы в жутком беспорядке. Это после того, как она запустила в них свои пальцы на пике вожделения.

Анастасия отогнала прочь картины того, как он приживется к ее губам, как входит в нее. Сейчас непозволительно отвлекаться.

– Я, конечно, понимаю, что для тебя это шок, – пробормотала она, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на его полуобнаженное тело. – Ты можешь не захотеть поверить…

– Не верю! – оборвав ее, отчеканил Лукас.

– Лукас… – начала она.

– Нет. – Он затряс головой, когда она попыталась продолжить. – Нет, Ана. Я знаю Генри с восьми лет.

– Мне об этом известно. – Анастасия сделала шаг в его сторону и потянулась к нему, не думая о последствиях. Когда ее пальцы коснулись его обнаженной руки, вверх по спине помчались мурашки. Тепло его кожи подстегнуло воспоминания, ожившие в голове, такие ненужные, но такие упоительные.

Лукас наклонился и вызывающе посмотрел ей в глаза. Взгляд требовал продолжать это прикосновение и в то же время требовал отойти прочь.

Так она и поступила, отдернув руку, словно обжегшись.

– Мне это известно, – повторила она, пытаясь взять себя в руки. – То, что ты знаешь Генри большую часть своей жизни, как раз и может быть причиной твоей слепоты к правде.

– Я не слепой, Анастасия. Ты «в поле» сколько, почти две недели? И думаешь, что получила ответ на вопрос, которого моя организация добивалась в течение года или и того больше? – Он снова расхохотался, но в смехе не было и намека на веселье.

Она выпрямилась. Лукас издевался над ней и ее способностями.

– Я не работала «в поле» столько, сколько ты, но я участвовала на равных во многих расследованиях. И у меня есть интуиция, Лукас. Можешь не признавать этого, но я способный человек.

Впервые Анастасия поверила своим словам. Впервые с того момента, как к ней обратился Чарли, она почувствовала уверенность в своих силах. Когда это произошло? И каким образом?

Лукас недоверчиво фыркнул. Слезы навернулись ей на глаза, когда он откровенно скептически посмотрел на нее. До этого момента Анастасия и не представляла, насколько важным для нее стало его мнение. Она начала зависеть от его оценки. Хотя и понимала, что его поведение в данный момент было следствием того, как она обошлась с ним после занятий любовью и обвинения в адрес Генри.

Одна ее половина уговаривала убежать и спрятаться, другая, сильная половина удерживала на месте.

– Он скрывает от тебя факты, касающиеся расследования.

– Достаточно, уже достаточно, – замахал он рукой. Несмотря на дрожь неуверенности, Анастасия продолжала настаивать:

– Он располагает информацией, источник которой тебе не известен.

– Нет!

Не обращая внимания на его гнев и неприятие, Анастасия решила высказать все до конца.

– Он был единственным, кто готовил агентов, Лукас! Все, кого он отправлял на задание, нашли свою смерть. Он знал о каждом их перемещении. Он держал в руках все нити их расследований. Он сам сказал мне сегодня об этом, и когда проговорился, я увидела панику в его глазах.

Лукас скрестил руки на груди. Перед ней стоял неумолимый и равнодушный человек.

– Существует другое объяснение.

Анастасия смотрела на него и поражалась боли, которую вызывала установленная им дистанция, словно и не было сегодняшней ночи. Он и слушать не желал о ее подозрениях.

– Я вижу, ты злишься. И не хочешь поверить, что это так и есть. Наверное, будет лучше, если я уйду, а ты поразмыслишь над тем, что я сказала.

Он презрительно скривился:

– Да, пожалуй, так будет лучше всего.

Кивнув на прощание, Анастасия повернулась к двери, но прежде, чем уйти, попросила:

– Пожалуйста, обдумай все, Лукас. Даже если ты отказываешься поверить в мои теории, в них все равно что-то есть. Не будешь ими заниматься – я займусь сама.

Не дожидаясь ответа, Анастасия вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. В коридоре она прислонилась к преграде, теперь разделявшей их, но дело было не в двери. И без нее они оказались бы по разные стороны баррикад. Сегодняшняя ночь изменила хрупкую связь, возникшую между ними. Не только их спор, но также то, что они занялись любовью, а потом еще эта отповедь за Гилберта. Ничто теперь не будет как прежде.