Поцелуй над пропастью - Айрис Джоансен Страница 38

— Вы говорите об этом с такой уверенностью. Наверное, хорошо знаете Даннера?

— Как вы сами сказали, я работал с ним несколько лет.

— Но оборвали связь с ним, как и с другими пациентами?

— Я оборвал все связи, — ответил после паузы Доннелли.

Что-то в выражении его лица насторожило Еву.

— И Даннер смирился с таким поворотом? Он ведь был рейнджером. Знал, как выслеживать людей. Наверняка вы были для него не просто врачом, а кем-то бо́льшим. Вы видели его после ухода из госпиталя?

Доннелли не ответил на вопрос.

— А вы кто? Кем приходитесь Теду Даннеру? Вы сказали, что не родственница. Вы из полиции?

— Нет, меня зовут Ева Дункан.

Он посмотрел на нее внимательно и медленно кивнул.

— Кажется, вспомнил. Вы — судебный антрополог. Я видел в газетах вашу фотографию. Но какое отношение вы имеете к Теду?

— А вот вы мне и скажите. — Ева шагнула к Доннелли. — Что он вам рассказывал? Вы ведь были к нему ближе, чем все остальные. Вы знаете Даннера лучше всех. Вы были его психиатром, потом священником. Он ведь разыскивал вас, да? А упоминал ли он о моей дочери?

— Вашей дочери? — Доннелли покачал головой. — При чем здесь… — Он не договорил, вспомнив что-то. — Вашу дочь похитили и убили несколько лет назад. Думаете, это сделал Даннер?

— Не знаю. Моя дочь пропала примерно в то время, когда вы ушли из госпиталя и перестали его лечить. Он когда-нибудь говорил о ней?

Священник озадаченно покачал головой.

— Но почему он?..

Ева видела — Доннелли говорит правду.

— Она была также и дочерью Джона Галло. Вы, должно быть, слышали о нем.

— Племянник Теда. Да-да. Он очень любит его. Пожалуй, как никого на свете.

— Это вы знаете, а о дочери Галло никогда не слышали?

— Может, Тед и не знал о ее существовании, — пожал плечами Доннелли, но уже через секунду пробормотал: — А возможно, и знал. И это многое объясняло бы. Маленькая девочка…

— Он знал, — нервно перебила его Ева. — Знал о моей дочери. А что бы это объясняло?

Священник снова уклонился от прямого ответа.

— Так вы считаете, что ее убил Тед Даннер?

— Возможно. Это я и пытаюсь выяснить. Мне нужно его найти. И вы должны мне помочь.

Доннелли покачал головой.

— Вы не можете мне отказать. — Голос Евы задрожал от переполнявших ее чувств. — Вы — священник, вы служите Богу. Говорю вам, Даннер уже убивал и может убить еще. Его нельзя оставлять на свободе. Вам ведь известно, где он, да?

— Нет.

— Но вы общались с ним недавно. Вы можете его найти. Вы должны помочь мне.

— Вам поможет Господь.

— Помогать — ваш долг, черт возьми!

— Мой долг — служить Богу и исполнять обет.

— Какие благородные, какие чистые помыслы! Но чисты ли вы сами, святой отец? Несколько лет назад против вас уже выдвигались обвинения. Тогда вам удалось выйти сухим из воды. Но мне только сейчас пришло в голову, не боитесь ли вы, что Даннер может дать новые показания, которые омрачат вашу новую ясную жизнь? Может быть, вы сознательно не желаете, чтобы его нашли? Вы ведь проводили эксперименты на Теде Даннере, да?

Какое-то время отец Барнабас задумчиво смотрел на нее.

— Вижу, вы неплохо подготовились.

— Ответьте мне.

— Я не обязан вам отвечать. Да вы все равно бы мне не поверили, так ведь?

— Даннер приходит к вам на исповедь?

— Приходит, но весьма нерегулярно.

— Тогда вы должны знать. Вы должны что-то знать.

— Вам прекрасно известно, что тайна исповеди ненарушима.

Ева знала только одно: она не поверила бы ни одному его слову.

— Даже когда речь идет о преступлении? Даже когда вы можете предотвратить еще одно убийство?

Доннелли долго молчал, но потом все же покачал головой.

— Я не могу нарушить свой долг. Придется поступить иначе. Постараюсь сам найти Даннера, пока он не узрел еще одного демона.

— Демона? Вы уже упоминали о них. О чем речь? Или это тоже не подлежит разглашению? — Ева наклонилась к нему. — Послушайте, святой отец. Моя дочь мертва, и убил ее, возможно, Тед Даннер. Я должна найти его. И я не успокоюсь, пока не достигну цели. Я последую за вами, куда бы вы ни пошли. — Она твердо посмотрела ему в глаза. — Мне нет дела до ваших обетов и обязательств. Вы расскажете мне все, что узнали от него.

— Не могу, — спокойно ответил он. — Поймите, я не могу обмануть доверие. Как психиатр я был связан профессиональным долгом, став священником, взял на себя еще более строгий обет. И в одном, и в другом качестве я не могу нарушить свои обязательства.

— А может быть, вы просто защищаете себя и прикрываетесь этими обязательствами, чтобы помешать мне найти Даннера? Разве вы не имплантировали людям чужую память, отец Барнабас? Какое ужасное преступление!

Он выдержал ее взгляд.

— Да.

— И вы совершили его. Какой вердикт вынес суд?

Доннелли кисло улыбнулся.

— На этот вопрос я тоже не могу ответить — дело рассматривалось в закрытом порядке. Вы же не хотите, чтобы у меня возникли проблемы с законом?

Он не поможет, с отчаянием поняла Ева. Священник смотрел на нее с выражением, которое не оставляло сомнений в его намерении хранить молчание.

— Даннер — преступник. Его разыскивает полиция. И она ваших мотивов не поймет.

Он снова улыбнулся.

— Поймет Господь. Я не могу угодить всем, мисс Дункан. Приходится выбирать. — Священник отвел глаза. — И кого, по-вашему, убил Даннер?

— Томаса Джейкобса. — В его лице ничто не дрогнуло. — Вам это имя не знакомо?

Он улыбнулся шире, искреннее.

— Насколько я понимаю, вам по роду занятий часто приходится иметь дело с лицами. Уже видите меня насквозь?

— Может быть. — Ева ненадолго задумалась. — Нет, думаю, о Джейкобсе он вам не рассказывал. Но это только догадка. Я вас не знаю, а вы — человек умный и опытный и хорошо владеете собой.

— Вам так отчаянно хочется что-то узнать, во что-то вцепиться. Наверное, я сильно разочаровал вас.

— Да уж.

— Вам тяжело. В вас сидит боль. — Он задумчиво кивнул. — Я скажу вам, что могу, мисс Дункан. Это не то, чего вы ждете, но поможет вам пройти путь до конца. — Он посмотрел на фонтан, в котором уже журчала вода. — Первое, я понятия не имею, где можно найти Теда Даннера. После моего ухода из госпиталя он довольно быстро меня отыскал и начал приходить на исповедь. Иногда работал здесь, в церкви. Но потом стал надолго, на несколько месяцев, исчезать и появлялся, только чтобы исповедаться. Я старался убедить его вернуться, но он отвечал, что здесь слишком комфортно и что оставаться со мной ему нельзя.