Вечерняя песня - Кэндис Кэмп Страница 38

— И вы еще спрашиваете? После того, как только что гнались за мной, как гончая за зайцем?

— Но ведь вы — моя жена, миледи. Неужели вы решили, что я не стану обращать внимания на тот факт, что вы выскользнули из замка на рассвете? Тем более, пешком? Я поступил именно так, как на моем месте поступил бы любой муж.

— Может быть, но вы сделали не только это. Разве вы не похитили меня? Не заставили силой выйти за вас замуж? Не держали по несколько часов в седле и принуждали ночевать под открытым небом, пока я не заболела?

Джеймс сурово сжал губы.

— Я уже просил у вас прощения за это, и если бы знал, что вы заболели, то обязательно сделал бы остановку в пути. И все же, я имел в виду не это. Я хотел спросить, почему вы вдруг пугаетесь, когда я начинаю вас ласкать?

Алина, покраснев, отвернулась.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— А мне кажется, напротив, отлично понимаете. Я знаю, для женщины вполне естественно испытывать некоторую неловкость относительно первой встречи с мужем в постели, но вас, по-моему, беспокоит что-то еще. Вчера вечером вы резко отшатнулись от меня, и в ваших глазах я прочел страх, а сегодня утром вы и вовсе убежали. Не могу объяснить этот побег иначе, чем нежеланием впустить меня в свою спальню. Но почему вы так этого боитесь?

— Не знаю, — неуверенно произнесла Алина. Она не могла сказать Джеймсу, что страх вызван вовсе не вступлением в супружеские отношения, а тем, что эти отношения, в конечном итоге, приведут к чему-то страшному и непоправимому, и что боится она не его, Джеймса, а своих собственных чувств.

— Я много думал прошлой ночью и пришел к выводу, что всякий раз, когда я начинаю испытывать желание, вы гасите мою страсть неприступным видом или каким-нибудь едким замечанием относительно моего происхождения. Вы действуете по какому-то своему плану, ведь так? Вынуждаете меня испытывать к вам ненависть и стараетесь отбить всякую охоту сближаться с вами?

Алину словно поразил удар молнии. Она не могла заставить себя посмотреть на Джеймса. Казалось, именно сейчас он должен сердиться на нее. Но что она могла ответить? Украдкой взглянула на мужа. Удивительно, но в его глазах вовсе не было гнева. Он просто внимательно и даже несколько озабоченно смотрел на нее.

— Да, — чуть слышно призналась Алина. Может быть, сейчас, сказав Джеймсу лишь малую толику правды, она сможет убедить его верить ей и в остальном. — Я не хотела спать с вами.

— Но почему? Ведь все, что происходит между мужем и женой так естественно.

— Я недостаточно хорошо вас знаю.

— Но с этой проблемой сталкиваются многие супруги.

— Может быть, но из этого вовсе не следует, что молодые жены в подобных семьях с радостью укладываются на брачное ложе. Это как раз то, что они вынуждены делать, и просто не знают выхода из этого тупика.

Губы Джеймса тронула улыбка.

— Они не так изобретательны, как вы? Алина неловко заерзала в седле.

— Или, может быть, они не так отчаянно стремятся избежать этой участи, хотя и не слишком желают этого, — предположил Джеймс.

— Возможно. Не знаю. Я могу отвечать только за себя.

— Некоторых женщин пугает все неизвестное, но, мне кажется, к вам, это не относится. Думаю, вы сами стремились бы встретиться с ним, — помолчав немного, Джеймс осторожно коснулся волос девушки. — Я буду с вами нежен. Вам будет приятно. Вы уже успели убедиться в этом, когда я ласкал вас.

— Нет, прошу вас, — Алина начинала слабеть, чувствуя, как нежно сэр Джеймс гладит ее волосы.

— Мне кажется, вас страшит то удовольствие, которое может дать супружеское ложе.

Алина шумно выдохнула и, изумленная, уставилась на мужа. Тот с улыбкой смотрел на нее.

— Вот видите, я был прав.

— Но я не могу принадлежать своему врагу, — возразила девушка, уцепившись за единственное «но», которое пришло на ум.

— Что?

— Если я уступлю вам, если по-настоящему стану вашей женой, то тогда… я стану вашей частью.

На губах Джеймса появилась чувственная улыбка.

— Да, это так, — самодовольно произнес он.

— Но я не могу этого допустить. Разве не понятно? Тем самым я предам свою семью, свою плоть и кровь. Вы смогли бы предать Норвенов?

— Это не предательство.

— Для вас, конечно, нет! — вспыхнула Алина. Она знала, что в эту минуту говорит правду, и не могла заставить себя остановиться. — Потому что вы можете овладеть мною, ни о чем не заботясь. Я не могу этого сделать!

— В таком случае, чего вы боитесь — полюбить меня?

— Нет! — воскликнула девушка и только потом поняла, что совсем запуталась в объяснениях. Ибо, что еще могли означать ее слова? И правда ли это? Неужели на самом деле она боялась влюбиться в сэра Джеймса?

— Нет, — повторила Алина уже спокойно, но отвернулась от мужа, чтобы тот не сумел разглядеть выражение ее глаз.

— Я вам не враг, миледи, — ласково сказал Джеймс. — И если вы доверите мне свое сердце, я буду оберегать его точно так же, как и ваше тело.

Алина обратила внимание, что Джеймс ни слова не сказал о своем сердце, которое мог подарить жене взамен ее любви, и это, как ни странно, огорчило.

— Но я не могу! — закричала она. — Не могу доверять вам, человеку, который был врагом моей семьи столько лет!

Джеймс заметно напрягся.

— Ваша семья заслужила каждый миг страданий, выпавших на ее долю. Танфорд уничтожил мою семью.

— Вы лжете! — с жаром ответила Алина, с облегчением отметив про себя, что щекотливая тема любви и желания, наконец-то, сменилась. Однако, герцога ей придется защищать в любом случае, и потому, что он, якобы, ее дядя, и потому, что лично ей этот человек симпатичен. Он был добр к ней и помог решить ее проблемы.

— Нет. Я уверен, что именно ему принадлежал план проникновения в Норкасл, — Джеймс перевел взгляд на жену. — Вам известна история моей семьи? То, как Норвенов предали и убили?

— Нет, — призналась Алина, нахмурив брови. Губы Джеймса были сурово сжаты, а голубые глаза светились холодным блеском.

— Двадцать три года назад, когда я был еще маленьким мальчиком, жена моего отца, леди Мэри, впустила в замок врагов Норвенов. Видите ли, она злилась на мужа за то, что тот привез в замок мою мать, свою возлюбленную Гвендолин. Мои родители очень любили друг друга, но, как вы уже могли догадаться, жена отца приходила от этого в бешенство. Она боялась, что мой отец, лорд Генри, отречется от ее сына Ричарда и сделает своим наследником меня. Леди Мэри едва ли стоило этого опасаться. Лорд Генри и его отец, граф, очень любили Ричарда. Но кое-кто все же вбил ей в голову такую идею. Этот человек сумел сыграть на ее ревности и убедил предать мужа. Враги проникли в замок ночью через дверь, открытую Мэри, и застали стражников врасплох. После этого открыли ворота замка, и через несколько минут двор был наводнен вражескими воинами. Тетя Маргарет и дядя Филипп успели спасти Ричарда, меня и мою мать. Но все остальные погибли. Старик граф и двое рыцарей пали прямо у лестницы. Мой отец и. оставшиеся рыцари отражали нападение на узкой винтовой лестнице, ведущей в башню. Там отец и умер, разрубленный на части Уильямом Йоркским. Мать Ричарда и наших сестер тоже зарезали.