Искушение сирены - Тесса Дэр Страница 38

— Что ж, — наконец произнесла она, не в состоянии скрывать горечь в голосе, — просто чудо, что вы не умерли от какой-нибудь заразной болезни.

— Никакого чуда. Всего лишь осторожность и интуиция…

— Вы думаете, это делает вам честь? И, несмотря на целых пятнадцать лет такого каторжного труда, вы внешне остались здоровым и крепким. Это действительно настоящий подвиг. Неудивительно, что вы так гордитесь вашими похождениями.

— А я разве горжусь? — Он стиснул челюсти. София промолчала и спросила:

— А как насчет любви?

Он не поднял головы.

— Что вы имеете в виду?

— Несчетное количество любовниц… Скольких из них вы любили, мистер Грейсон?

Грей сцепил руки на затылке и уставился в потолок.

— Каждую последнюю из них, моя дорогая. Каждую последнюю.

София округлила глаза.

— Это все равно что никого.

Он пожал плечами и продолжил разглядывать доски потолка.

— Разве?

Следующий вопрос готов был сорваться у нее с языка. Она немного поколебалась, потом все-таки спросила:

— А кто-нибудь из них любил вас?

Он смерил ее пронзительным взглядом.

— Только глупые.

В его глазах была гордость, смешанная с такой же сильной болью.

Затем он неожиданно сильно ударил кулаком по столешнице. София даже подпрыгнула.

— Думаю, настала пора мне задавать вам вопросы, не так ли? — Он поднялся. — Ваше имя мне уже известно — Джейн Тернер.

У Софии возникло импульсивное желание прервать и поправить его. Но она не могла. Чувство вины сдавило ей грудь. Он только что раскрыл перед ней всю свою жизнь. Так почему же у нее не хватает смелости сделать то же самое?

— Сколько вам лет?

— Мне двадцать.

По крайней мере, хоть это было правдой.

— Двадцать, — повторил он, словно оглашая приговор. — Только двадцать. Что вы можете знать о жизни?

— Больше, чем выдумаете. Что вы знаете обо мне, чтобы делать такие выводы?

Он развернулся и оперся рукой о стол.

— Действительно, что я могу о вас знать? Как много вам довелось увидеть, мисс Тернер? Откуда вы родом?

Он навис над ней, его мощное тело и поза выглядели угрожающе. Но гораздо большую обеспокоенность Софии вызывала энергия его взгляда.

— Из Кента.

Он засмеялся и снова выпрямился.

— Ах, значит, наша мисс Тернер родом из Богом забытого Кента, славного Кента, известного всей империи своими светскими приемами в саду. Ваши родители живы?

— Да, оба.

— У вас есть братья или сестры?

— Одна сестра.

— Какое очаровательное небольшое семейство!

София попыталась вставить реплику, но он остановил ее, подняв палец.

— Думаю, следующий вопрос я могу опустить. Мне известна ваша любовь к рому.

София не на шутку разозлилась и на проявившееся вдруг раздражение в его голосе, и на ту жесткость, с какой его рука рубила воздух.

— Вообще-то я предпочитаю кларет.

— Кларет. — Он ухмыльнулся. — Мне очень жаль, но я не могу предоставить вам условия, соответствующие вашему вкусу, мисс Тернер. Я не могу посреди океана предоставлять вам кларет за каждым обедом.

— Вы знаете, что я на это и не рассчитываю. — Она оперлась руками о стол и встала. — Почему вы так себя ведете?

Грей, чуть склонившись над столом, встал в точно такую же позицию.

— А как, по-вашему, я должен себя вести? Я таков, каков я есть, моя дорогая. Вы знали с самого начала, что я не джентльмен. Я лжец, вор, распутник… и даже хуже.

Он наклонился ниже и качнулся вперед, словно его дернули за веревочку. Его лицо оказалось совсем рядом, на расстоянии ладони. Достаточно близко для поцелуя.

Его взгляд упал на ее губы, голос снизился до хриплого шепота.

— Вы говорите, что и не рассчитываете на кларет? Доро… — Слово замерло на его губах, и ее ресницы затрепетали. — Вам вообще лучше ни на что не рассчитывать.

София широко раскрыла глаза. Он отклонился назад и выпрямился во весь рост, его темные волосы коснулись потолка каюты. София медленно отступила, сердце бешено стучало у нее в груди. Он же, будто римский патриций, сложив руки на груди, смотрел на нее с грустным и в то же время удовлетворенным выражением.

Он и намеревался оттолкнуть ее, рассказывая историю отношений с братом, хвастаясь своими бесчисленными похождениями. Это был тот же самый человек, который менее получаса назад держал ее так нежно, фактически объяснился ей в любви в момент искреннего гнева. Мужчина, который желал ее так сильно, что она чувствовала это в его дыхании. Мужчина, которого она желала так сильно, что испытывала боль в теле и душе. А теперь он отталкивает ее. Использует свое темное прошлое, чтобы возвести между ними крепостную стену.

Что ж, у Софии было и свое темное прошлое. Ее грехи, может быть, не так многочисленны и не столь безнравственны, но они точно такие же темные, как и грехи Грейсона. И она не позволит еще одному мужчине видеть в ней безгрешного ангела, женщину, к которой нельзя испытывать желание и нельзя прикоснуться. Она задела юбкой стол, сократив расстояние между ними.

— Мы еще не закончили.

— Дорогая, думаю, мы закончили, еще не начав. Она покачала головой и положила руку ему на руку.

— У вас есть еще вопросы, которые вы должны мне задать.

Его губы слегка изогнулись в усмешке. Он взял ее руку в свою. Софии захотелось, чтобы ровное море под ними немедленно превратилось в бурлящий ад, который бросил бы ее в его объятия. Но океан оставался спокойным.

— Только не говорите мне, — сказал он, поглаживая ее пальцы, — что эти нежные изящные ручки совершили кражу.

— Но они совершили.

— Кражу чего? Ленточек? А может, кружева? — Он сложил ее пальцы и отвел руку. — Нет, скорее вы похитили несколько листков бумаги.

— В некотором роде.

— Какими бы ни были ваши мелкие грешки, дорогая, уверен, их стоимость не превышает стоимости одной монеты в кармане моего жилета.

Боже, он и представления не имеет! Опустив глаза, София прижала руку к кошельку под корсетом. Да, деньги формально принадлежат ей. Но разве Тоби не имеет на них прав? Теперь он может предъявить иск ее родителям, требуя наследства, которого она его лишила, сбежав. То, что она сделала… Это не слишком отличается от обмана мистера Грейсона. Она похитила собственное наследство.

— Вас поразила бы стоимость моих грехов.

Но не успела она развить свою мысль, как он пальцем приподнял ее подбородок и, повернув к себе лицо Софии, тотчас опустил руку.