Новобрачная - Жюльетта Бенцони Страница 38

– Вот туда-то мы и едем! – крикнул Антуан в промежутке между двумя толчками. – Позвольте вам представить Замок Святого Спасителя!

– Это ваш дом?

– Да, не бойтесь, фасад, обращенный к деревне, с другой стороны, выглядит гораздо приветливей…

– Мне и эта сторона нравится. Похоже на замок спящей красавицы…

– Почему бы нет? – смеясь, ответил Антуан. – Только вы не найдете там никакой уснувшей красавицы. Разве что моя дорогая Виктория вполне сойдет за добрую фею.

Мелани с тревогой подумала, что эта Виктория должна была, чтобы справиться с ролью доброй феи, отличаться умопомрачительной красотой, во что было трудно поверить при взгляде на ее супруга. При свете дня Прюдан со своими торчащими во все стороны седыми волосами и усами, которые как будто специально были созданы, чтобы подчеркнуть его толстый красный нос, уж никак не походил на прекрасного принца!..

Когда они обогнули замок, перед Мелани действительно предстал восхитительный дом. В старых стенах были проделаны окна с решетчатыми переплетами, шедшие изящной анфиладой по обе стороны высокой сводчатой двери.

Только поднимающаяся над входом на уровне крыши из старинной черепицы сторожевая башня с навесными бойницами напоминала о том, что раньше это была настоящая крепость. Но об этом быстро забывалось, когда взгляд падал на большие жардиньерки с гирляндами из терракоты, в которых по всему периметру фасада росли чудные апельсиновые и лавровые деревья. Растущие по бокам дома сосны, согнувшиеся под мистралем, казалось, приветствовали возвращение хозяина.

На шум автомобиля на крыльцо выскочили две абсолютно одинаковые девушки. Мелани даже показалось, что у нее двоится в глазах. Они радостно махали руками и белозубо улыбались. Их красные в сборку юбки под цветастыми передниками так и плясали вокруг лодыжек, затянутых в белые бумажные чулки. Из-под белых чепчиков с кружевными воланами их личики цветом и бархатистостью кожи напоминали молодой персик. В едином порыве они бросились к Антуану, но, увидев растрепанную молодую девушку, которой он помогал выйти из машины, остановились, как вкопанные.

– А это Мирей и Магали, внучки Виктории и Прюдана. Та, у которой косынка скреплена зеленой бархатной розеткой, – Магали. У меня никогда не было другой приметы, чтобы различить их… Девочки, – продолжал он, похлопав их по щечкам, – эта юная дама моя дальняя родственница, которую я случайно встретил как раз в тот момент, когда ей понадобилась помощь. Она приехала сюда, чтобы обрести покой и отдохнуть. Иначе говоря, я не хочу никаких сплетен на ее счет, понятно?

– Да, месье Антуан! – хором ответили двойняшки, добавив так же хором: – Добрый день, барышня! Мы займемся вами, вы, видать, очень устали…

– Ну, не так уж я и устала, – улыбнулась Мелани.

– Но вы так бледны… – сказала Мирей.

– Можно подумать, что вы только что перенесли тяжелую болезнь, – добавила Магали, забирая тощий багаж «дальней родственницы».

Впоследствии Мелани заметила, что, когда они не говорили хором, сестры делили между собой фразу: одна начинала, другая заканчивала. Они очень поднаторели в этом искусстве, которое делало их чем-то вроде современного варианта античного хора. Стоя у автомобиля, Прюдан, приподняв фуражку, поскреб в голове:

– Мне, видать, придется вернуться в Авиньон за вещами барышни, – произнес он сокрушенно, как человек, которому вовсе не хотелось еще раз проделать этот длинный путь. – По-моему, мы их забыла…

– Черт побери, верно! – воскликнул Антуан, с тревогой взглянув на Мелани. – Ваши чемоданы остались в багажном вагоне. Признаюсь, я совсем об этом не подумал…

– А я подумала. Ничего страшного! Мне совсем не нравились платья, что мать заказала мне к свадьбе. Они больше подошли бы пожилой даме!

– Вы правы, – кивнул Антуан. – Вчера в вагоне-ресторане я задавался вопросом, почему вы так старообразно одеты, хотя, судя по всему, ваши вещи от хорошего портного.

– Посмотрели бы вы на мое подвенечное платье! Это был просто заговор между матерью и некоей Люсиль. Мне думается, они решили, что я ни в коем случае не должна выглядеть хорошенькой. Как бы там ни было, я ни за что не надену этот ужас! Уходя с вокзала, я забросила свой корсет в кусты…

Антуан рассмеялся:

– Иначе говоря, вы пустились во все тяжкие? Ну и прекрасно: я никогда еще не видел ни одного более некрасивого предмета…

– Значит, я могу ставить машину в гараж? – спросил повеселевший Прюдан.

– Конечно! И нам пора в дом, а то, наверное, Виктория никак не поймет, чем мы тут занимаемся.

Взяв Мелани за руку, он строевым шагом повел ее в дом, не давая ей ничего разглядеть, и привел в огромную кухню, каких ей еще не приходилось видеть. Там хлопотала женщина, хотя и никак не походившая на Спящую красавицу, но тем не менее как будто сошедшая со страниц старых сказок. Высокая, полная, одетая в нарядный костюм, какой носят женщины Арля: длинное черное платье, подол которого кое-где слегка поднимался из-за пышных округлостей, безупречно белая косынка, на шее красивый золотой крестик на черной бархотке. Над забранными в большой пучок волосами, прочерченными серебряными нитями седины, возвышалось сложное сооружение в виде органного пункта, белый конус которого был обернут белоснежным муслином, что придает арлезианкам столь царственный вид.

В огромной сводчатой комнате, в медных кастрюлях которой играли отблески огня в печи и солнечные зайчики, Виктория что-то размешивала в горшке при помощи ложки с длинной ручкой, будто волшебной палочкой. Со своим резким профилем, как будто доставшимся ей от какого-то дальнего предка-варвара, она походила бы на колдунью в своем логове, если бы не привычный вид окружавших ее предметов.

Вокруг волшебницы не было видно ни реторт с колдовским снадобьем, ни подозрительных порошков, ни змей или жаб, плавающих в отвратительной жидкости… Только длинные этажерки, крепко привинченные к побеленным известью стенам, на которых выстроились глиняные горшки с разноцветными фаянсовыми этикетками на цепочках, извещавшими, что здесь – маринады, гусиная печенка, там – оливковое, ореховое масло или масло из виноградных косточек. Рядом, в пузатых банках, хранились маринованные томаты, патиссоны, грибы, баклажаны, кабачки и лимоны, все разнообразие весенних овощей, летних или осенних фруктов. Под почерневшими балками потолка висели великолепные окорока, связки колбас, чеснока, лука, всевозможных приправ; неподалеку сушились грозди мускатного винограда прошлого урожая.

Там был еще большой шкаф из дерева каштана, натертый воском и отполированный несколькими поколениями кухарок до шелковистого блеска. На нем искусной рукой скульптора были вырезаны гирлянды цветов и фруктов. Были еще огромных размеров дубовый стол, соломенные стулья и даже пара старинных резных кресел. На устланных ажурными салфетками полках стояли медные и оловянные формы для выпечки хлеба, пирогов, печенья, пирожных, разноцветные фаянсовые горшки с крышками и украшенные рисунками зайцев, кроликов, гусей, уток или фазанов, для приготовления нежного мяса которых они предназначались. На доске огромного камина стояло изображение Пресвятой Девы и два прекрасных глиняных горшочка для пряностей, украшенных голубыми розами. Над всем этим великолепием витал чудесный аромат теплого хлеба и карамели.