Дневники Клеопатры. Восхождение царицы - Маргарет Джордж Страница 38

— Превосходные фиги, — сказал Олимпий, рассматривая плод.

— Я вспомнила, что ты неравнодушен к фигам.

Он поднял бровь.

— Чувствую, что ты хочешь попросить меня об услуге!

— Тебя невозможно одурачить, Олимпий, — сказала я, используя одну из безотказных уловок — лесть. Никто никогда не признается в том, что не имеет чувства юмора, и в том, что падок на лесть. — Что ж, по правде говоря, мне нужен медицинский совет. Ты ведь мой личный врач, не так ли?

— Да, и это честь для меня.

Он ждал продолжения.

— Если бы я стала возлюбленной Цезаря, — невозмутимо спросила я, — что бы это значило с медицинской точки зрения?

Он чуть не выплюнул фигу, которую жевал с таким удовольствием. Я даже удивилась: обычно Олимпия невозможно ни поразить, ни смутить.

— Ну, это значило бы… хм, что ты родишь от него ребенка.

— Но почему? От других любовниц у него нет детей. Ни от Сервилии, ни от Муции, ни от Постумии, ни от Лоллии. И у его нынешней жены тоже нет детей. Ни одна из его жен не родила ему детей, кроме первой. Может быть, он не способен стать отцом?

— А может быть, он проявлял осторожность и не допускал этого, поскольку все названные женщины замужем? — Олимпий покачал головой. — Ты хочешь сказать, что ляжешь в постель этого отвратительного старого распутника? Какой ужас!

Он смотрел на меня, как строгий дядюшка-опекун на беспутную племянницу.

— Что тут ужасного? Будь он так отвратителен, он спал бы один. Судя по слухам, это бывает не часто.

— Власть делает привлекательными даже уродов, — гнул свое Олимпий.

— Женщины ложились с ним в постель задолго до того, как он обрел власть, — настаивала я.

— Он старый!

— Ему пятьдесят два.

— Разве мало?

— Он способен проплыть милю в полном вооружении. Это, по-твоему, старость? Много ты знаешь молодых людей, способных на такое? Сам-то ты сможешь?

— Нет, — нехотя признал он. — Значит, ты твердо решила сделать это?

— Я готова сделать это, если будет необходимо. Улавливаешь разницу?

Он сидел, надувшись, как ревнивый любовник.

— Так вот, мне нужен твой совет. Желания зачать бастарда у меня нет. И я слышала, что существуют травы… снадобья…

— Да, — пробормотал он. — Есть одно растение из Кирены — сильфион. Его сок используют как раз для этого. А на крайний случай — мята болотная, действует безотказно и растет повсюду. Ты, как я понимаю, хочешь, чтобы я дал тебе снадобье?

— Да, и не только это. Мне нужно кое-что еще. У нас тут армейский лагерь, а где армия, там и проститутки. Я хочу поговорить с самой искушенной из них. В общем, с царицей блудниц.

— Одна царица с другой? — решился пошутить он.

— Да. Мне необходимо кое-что узнать.

— Ну что ж, — сказал он, поразмыслив. — Думаю, я знаю, кто сумеет тебе помочь.

— Похоже, Олимпий, — заметила я, — ты знаешь ее так хорошо, что дашь личную рекомендацию!

— Я пришлю ее к тебе сегодня ночью, — хмуро буркнул мой врач.

— За что Цезарь будет тебе бесконечно признателен, — беззаботно обронила я.

Олимпий фыркнул. В тот момент он был опасно близок к тому, чтобы утратить чувство юмора.

Я уже потеряла надежду дождаться обещанной гостьи, переоделась в ночное платье и в тусклом свете чадящих масляных ламп читала «Комментарии» Цезаря, пытаясь понять, что он за человек. К сожалению, они написаны в нарочито обезличенном стиле, и автор даже не называл себя по имени, как сторонний наблюдатель. Неужели он настолько замкнут? Для моей затеи это не сулило ничего хорошего.

Но тут у входа в шатер что-то зашевелилось, а потом Ирас просунула голову и сказала:

— Там какая-то женщина, она назвалась Иехошебой. Говорит, что явилась по вызову к царице.

— Впусти ее, — распорядилась я, мигом сообразив, кто такая эта Иехошеба.

Я решила не переодеваться и едва успела набросить легкое покрывало, как передо мной предстала эта особа, воистину достойная титула царицы блудниц.

Прежде всего, она была красива как богиня изобилия: по сравнению с обычной женщиной она обладала всеми атрибутами красоты в избытке. Казалось, что волосы у нее вдвое гуще, цвет их вдвое более насыщенный и глубокий, локоны завиты вдвое плотнее. Черты лица поражали изысканной утонченностью, изумительно ровные зубы блестели, как жемчужины. Ее тело скрывала одежда, но по одним лишь очертаниям, равно как по великолепной коже и идеальной форме рук, я могла догадаться, что и оно безукоризненно.

— Благодарю тебя за то, что пришла, — сказала я. — Всегда приятно увидеть прекрасное произведение природы.

Она и впрямь казалась таковой.

— И мне хотелось увидеть тебя вблизи, — отозвалась она с подкупающей простотой.

«Да, подкупающая простота», — отметила я. Надо запомнить.

— Мне нужна твоя помощь, — напрямик заявила я. — У тебя немалый опыт в том, в чем я совершенно несведуща. — Я помолчала и продолжила: — Речь идет об искусстве заниматься любовью с мужчинами.

— Рада слышать, что ты признаешь это искусством, — отозвалась она. — Ведь многие полагают, что если любовью занимаются все подряд, то это и доступно любому в равной мере, и учиться тут нечему. Ничего подобного! Ходить тоже умеют все, но не на каждого приятно смотреть.

— Расскажи мне, — потребовала я. — Расскажи обо всем.

Я не могу пересказать все ее слова. Большинство их основано на здравом смысле. Не раздеваться в холодном помещении. Не допускать прерывания акта. Не заговаривать о посторонних делах. Не заводить речь о других женщинах. И никогда, никогда не спрашивать: «Ты любишь меня?» Второй наихудший вопрос: «Ты придешь ко мне снова?» Такие вопросы задают только дуры.

— У каждого мужчины есть представление об идеальной женщине, и ты должна заставить его увидеть в тебе свою мечту, — учила она. — Сложность состоит в том, что идеальный образ для конкретного мужчины найти не так-то просто. Зачастую мужчина и сам не различает его, лишь неосознанно тянется к своей мечте. Чтобы разгадать загадку, мало ума, нужна особого рода одаренность. Великие куртизанки были гениально одарены именно в этой области. Они видят нечто, сокрытое в глубине души другого человека, извлекают тайное на свет, придают ему форму. Такова магия любви. Не думай, будто секрет обольщения в мастиках, благовониях или каком-нибудь любовном зелье. Истинное волшебство — умение выманить тайное желание на поверхность и вдохнуть в него жизнь. Но помни: оживляя сокровенное, творя это чудо, ты преображаешь не только мужчину, но и себя. Значит, не исключено, что ты тоже полюбишь. Ибо и мужчина способен пробудить твою сокровенную мечту. Такая возможность есть всегда.