Миллионер, Париж и туфелька - Юлия Бузакина Страница 38

Открываю текст Олиного ночного письма. Перечитываю. Работу собирались растерзать на части, но отчего-то не сделали этого. Только вот авторского права мою Олю лишили. Она – Жданова.

Я набираю номер Воеводиной.

– Да, Максим Викторович? – вкрадчиво произносит Анжелика Захаровна. – Как вам текст?

– А кто автор? – стараясь дышать ровно, интересуюсь я.

– В смысле?

– Чья фамилия на обложке?

– А… это… мелочи.

– Чья фамилия? – холодно повторяю вопрос я.

– Нашего нового автора. Аля Доронина – это псевдоним, – нервно хихикает она.

– Чей? – ледяным тоном интересуюсь я. – Чей это псевдоним?

– Максим Викторович, ну, какая разница? Главное, что текст получился отличный.

– Это текст Оли Ждановой! – рычу я. – Мы делали его вместе! Неужели вы думаете, что я соглашусь, чтобы на обложке стояла другая фамилия?!

– Максим Викторович… Оля Жданова – помощник дизайнера. Она делает картинки. Ее фамилия не может стоять на обложке вашей автобиографии.

Все. Я пас. Я больше не могу контролировать свой гнев.

– А псевдоним Аля Доронина, значит, может?! Кто такая эта Аля Доронина?!

– Очень успешный начинающий автор. Влюблена в ваш образ до безумия, Максим Викторович.

– Я не подпишу согласие на публикацию книги, если на обложке не будет имя автора текста. Или пусть ваша подающая надежды Аля Доронина создает новый текст, если она так талантлива! По-другому мы с вами не договоримся.

Воеводина начинает снова заливать мне в уши сладкую патоку, но я просто бросаю трубку. В отчаянии впиваюсь пальцами себе в волосы и зажмуриваюсь. Затем пишу сообщение Оле.

«Оленька, издательство «Книжкин дом» прислало твой текст. Целиком. Его никто не растерзал на части. И я поставил одно единственное условие Воеводиной – твоя фамилия на обложке. Надеюсь, тебя успокоит мое сообщение. Клянусь, что не подпишу никакое согласие, если она не оставит авторство за тобой. И пожалуйста, напиши хоть что-нибудь в ответ. Я очень скучаю по тебе. Кажется, я уже готов лететь из Парижа не в Москву, а прямо к отцу домой. Целую, Макс».

Конечно, Оли нет в сети. Надеюсь, она там появится и прочтет все мои сообщения.

Рядом мелькает тревожное письмо от Кирилла. Оно пришло час назад, но у меня не было времени его открыть. И что брат так назойлив? Не может позвонить маме на сотовый и просто поздравить? Зачем писать мне?

Я качаю головой и открываю текст. Мои глаза лезут на лоб.

«Макс! Ну, почему ты не отвечаешь на звонки?! У нас катастрофа, Макс!!! Папа вдруг решил, что мы летим в Париж! Он решил, что маму надо вернуть! Вернуть, представляешь?! Сейчас идет посадка на рейс и это моя последняя возможность предупредить тебя о надвигающейся буре. В Париж мы прилетим к трем часам пополудни. Предупреди маму. Сам знаешь, что может случиться. Я не понимаю, что с папой, Макс. Кажется, он совсем перестал себя контролировать».

Сообщение обрывается. Видимо, подошел отец, и Кирилл быстро отправил то, что смог.

О. Мой. Бог. Я судорожно сглатываю и смотрю на время. Сейчас полдень. У меня есть три часа. Не так уж и мало. Надо предупредить Веру. Черт, пока я спорил с Воеводиной, они с мамой, наверное, уже успели нализаться шампанским!

Я раздражено срываю с шеи бабочку и расстегиваю верхние пуговицы на рубашке, потому что мне нечем дышать. У меня в голове бушует один вопрос: «ЗАЧЕМ?»

Зачем они летят в Париж? Испортить маме помолвку? Или умиленно прослезиться рядом со мной, в тот момент, когда маму и Стефана будут щелкать на камеры французские журналисты?

Ну, да, как же. Виктор Волков, известный дебошир и деспот, летит в Париж, чтобы умиляться помолвке бывшей жены, стоя в укромном уголке у стеночки рядом с выросшими сыновьями.

Стоп. Надо срочно что-то делать. Мне нужна Вера. Уж кто-кто, а Вера отлично знакома с моим отцом, и ей известны все тайны семейства Волковых. Возможно, Вера сможет мне помочь. Если, конечно, шампанское окончательно не помутило ее сознание.

Я срываюсь с места и, сбивая по пути белоснежные лилии в вазе, со всех ног несусь на первый этаж, в сторону гостиничного бара.