Как перестать быть миллионером - Оксана Алексеева Страница 38

— Идиот, — спокойнее резюмировала Олеся и села на соседний стул. — Тогда какая стратегия? Ну, кроме прыжков по чужой указке.

— Думаю, что нужно инвестировать, — Яр начал радостно объяснять. — Часть от выручки — такую, которую Лера не заметит. И в этом случае у меня будет пассивный доход! В смысле, у тебя будет твоя арендная плата.

Олеся уточнила с недоверием:

— А ты понимаешь что-то в инвестициях?

— Как раз пытаюсь разобраться! Смотри, — он ткнул пальцем в монитор. — Если вложить двести тысяч, то через год будет уже почти двести восемь тысяч!

Девушка смогла сама ответить на свой вопрос:

— Ясно, в инвестициях ты ничего не понимаешь. Собирайся и съезжай, потом за аренду заплатишь, когда через год получишь целых восемь тысяч прибыли.

— Да останови ты свой пессимизм, Олесь! Это я про нерискованные вклады начал, а теперь глянь — какая-то новая фирма предлагает две тысячи процентов годовых! Количество паев ограничено!

Олеся схватилась за голову.

— Сам мошенник, а своих коллег распознать не можешь! Тебе даже название фирмы «ННН» ни на что не намекает? Диплом в институте, как понимаю, тоже купил? Я-то хоть на тройки, но сама вытягивала!

— Да прекрати ты кричать! Я же пытаюсь нас обоих спасти! — взвился и Яр. — Живем в этой трущобе и даже не пытаемся выйти на новый уровень! Каждый день едим одну картошку — это вообще возможно?!

— Я тебе сейчас покажу трущобские правила… — засипела она перетянутыми нервами. — И ты угадал, на ужин будет снова картошка! Которую ты сам, своими белыми ручками, и почистишь! Вали на кухню, сказала, иначе я за себя не ручаюсь!

Она попыталась дать ему подзатыльник, но Ярослав был выше и двигался быстрее, потому успел увернуться и даже возмутиться:

— Чистить? Олесь, я понимаю твое раздражение, правда, но давай не будем опускаться так низко. Я все-таки мужчина, какие-то остатки гордости у меня остались. Я не могу заниматься женскими делами еще и дома, а не только на работе!

Вот от такого признания Олеся начала зеленеть. Она даже на несколько секунд застыла, пораженная немыслимой философией ее наглого постояльца. Отец называл Ярослава избалованным? Он, наверное, и сам до конца не понимал, как все запущено…

Наклонилась, подхватила из кучи вещей вазу, метнулась к окну и распахнула створку.

— Ты что делаешь?! — Ярослав, наконец-то, и сам начал зеленеть.

— Выкидываю ненужное, раз тебя выкинуть не могу, — уже почти хладнокровно ответила Олеся. — Корзина с картошкой под нижним ящиком. Я жду.

— Это шантаж! Не смей! Мы сможем ее продать и купить хотя бы макароны!

— Да что мы говорим, господин «мужские обязанности», — скривилась Олеся. Подумала немного и разжала пальцы — уж больно ей нравилось, как меняется цвет его лица, хотелось увидеть предельный оттенок зеленой кожи.

Ваза полетела вниз одновременно с тем, как Ярослав осел на пол. Олеся подошла к следующему предмету — фарфоровой статуэтке. Парень отмер, попытался перекрыть ей доступ к окну, но и сам понял — чтобы разбить фарфор, необязательно бросать его с большой высоты, девушке достаточно просто выпустить статуэтку из рук. Запоздало вскинул руки:

— Я понял, понял, сдаюсь! Где твоя идиотская картошка?!

— Совсем другое дело, — улыбнулась Олеся. — А после ужина будем учиться пылесосить.

В процессе готовки они немного успокоились. Даже Ярослав нехотя признал, что не так уж все и сложно. Ему просто про правила общежития раньше никто не рассказывал, а вот Олеся умиротворенно прочитала длинную нотацию. И закончила даже мудрыми размышлениями:

— Тебе пора смириться, что деньги ты не вернешь. Вспомнить о чувстве собственного достоинства, пересмотреть привычки. И да, принять тот факт, что и посуду самому мыть придется. До конца твоих дней.

Он почти уже готов был принять этот факт, но Олесю прервал звонок ее сотового. Звонила Лера, а у той вообще кроме жестокости ничего не осталось:

— Добрый вечер, лучшая подружка! — Лера неприкрыто насмехалась. — Передай своему соседу, я в курсе продажи его прошлой квартиры. Нет-нет, я, конечно, с решением не тороплю, но если к завтрашнему вечеру он не переведет три миллиона на благотворительность, то из гонки выпадает. Не хочу давать призы тем, кто не старается! Реквизиты счета скину сообщением, и перевод проверить смогу.

Олеся зашипела:

— Почему я должна кому-то передавать твои приказы?!

— Ну как же? — та улыбнулась. — Ты ведь тоже в гонке. Конечно, недавно у нас с тобой отношения испортились, но у меня в последние годы все равно ближе никого не было. Лучше уж я в тебя деньги выкину, чем в Петровичей, если они не будут стараться.

— Правда? — Олеся поплыла, не успев сосредоточиться. — А, ну я тогда, конечно, передам ему. Мне ведь не сложно!

Ярослав дочищал последнюю картофелину и ей же улыбался:

— Чувство собственного достоинства, говоришь? Ну-ну, заметно. Ты будешь прыгать точно так же, как мы, потому что ни у кого из нас нет выбора. Интересно, как она Мирослава достает?

* * *

Мирослав, разумеется, тоже был вынужден участвовать. Валерия обещала его игнорировать, но не удержалась. Когда купили его синюю Бугатти, сильно скинув цену, он еще ничего не заподозрил. Но утром следующего дня понял, в чем был смысл.

Валерия в его машине пыталась припарковаться — почему-то частично в бетонной стене возле дома. Когда он застал эту сцену, прибежав на скрежет, от правого бока машины живого места не осталось. А водительница внутри радостно улюлюкала:

— Может, это все-таки не мое? Ну никак не получается научиться! О, Петровичи, как думаете, не записаться ли мне на курсы вождения? Или ну их на фиг — я же теперь себе могу нанять хоть круглосуточного водителя! Мир, а у тебя как с вещевой зависимостью?

У него с этим дела обстояли куда лучше, чем у брата, но отчего-то все равно было больно. Зачем же так? Синяя красавица ведь ни в чем плохом не участвовала! Он эту машину выбирал когда-то более тщательно, чем очередную девицу. Понятно, у Валерии достаточно денег, чтобы их спускать вообще в трубу, но это не ее деньги… это его, Мирослава, деньги, которые сейчас слезают неровными полосами с блестящего прошлого.

— Да, проще уже выкинуть, — Валерия наконец-то вышла из покореженной машины. — До института я на ней вряд ли доеду. Хорошего рабочего дня, ребята! О, а вот и мое такси!

Ей не ответили, замерший Мир смотрел на машину и пытался не начать ненавидеть свою любимую геодезию. Со спины раздался сдавленный голос Ярослава:

— Сегодня же сниму свою с продажи. Деньги деньгами, но я подобного не переживу. Ты как, братишка?

— Заткнулся бы ты, братишка, — нехотя ответил Мир. — Если бы ты мне сразу доверился, то ничего подобного бы не происходило.