Любовь длиною в жизнь - Катерина Ши Страница 38

В реалии моего мира, который начинает складываться из камней и опилок, как в шутку я называю свое состояние, неожиданно врывается отец. Он как огромный танкер заходит в тихую гавань, желая засорить ее токсичными отходами своей жизнедеятельности. Иначе трактовать его приезд я не могу. Честно скажу, отболело и прошло, возможно, глубоко внутри сидит обида, но не более того. Этот вопрос я проработал с психологом в центре, где нахожусь на лечении. Такие специалисты нужны и именно квалифицированные, ведь не всем везет после аварии встать. Не каждый принимает тот факт, что больше не сможет бегать, кататься на роликах и самокате, покорять волны. Многие теряются, когда понимают, что потеряли всех своих друзей, а кто и родных. У кого-то натурально едет крыша, кто-то пытается покончить с жизнью, потому что не видит ее, не видит своего будущего.

О том, что отец приехал ко мне в гости, сообщает лечащий врач, который внимательно смотрит на мою реакцию. Он на данный момент решает важный вопрос – допускать эту встречу или оставить все как есть?

Я делаю отличные успехи, могу самостоятельно стоять некоторое время, проходить несколько шагов с опорой, но о чем-то большем говорить еще рано. Месяц, как говорит Матвей Сергеевич, еще пройти должен. Но вот стрессы, которые мне нежелательны, могут все усугубить.

– Я с ним поговорю, – отвечаю спокойно, с радостью отмечая, что внутри меня ничего не трясется и не волнуется. Там просто пусто. Все чувства, начиная от радости и заканчивая гневом, похолодели к этому человеку.

– Чтоб сразу вызывал медсестру, – грозит он мне пальцем. – Поехали, он ждет тебя в комнате для встреч. Дальше его не пущу.

Видимо, между ними уже произошел какой-то разговор. Не самый приятный, возможно, даже на повышенных тонах. Но Матвей Сергеевич одержал победу, раз позволяет мне пойти на эту встречу. Обычно он очень осторожно относится к тем, кто появляется спустя долгое время, чтобы навестить больного. Ходят слухи, что врач лично беседует с каждым, узнает причины долгого отсутствия в жизни того или иного человека, потом либо критикует и прогоняет, либо дает шанс. Что же касается отца, то тут нет никакого шанса.

Я еду по коридору с каменным выражением на лице и полным безразличием внутри. Врач пристально наблюдает за мной и позволяет первому заехать в лифт.

– Ты, Марк, держись! – неожиданно говорит Матвей Сергеевич. – Боец по жизни будет бойцом до конца своих дней, в каком бы состоянии он ни был. И… – он задумался на мгновение, – не вставай.

Я киваю, принимая просьбу врача. Да и рисковать не хочется, мне… интересно посмотреть на реакцию.

Комната для встреч находится на первом этаже, поэтому до места добираюсь не так быстро, как хотелось бы.

У двери замираю. Отца я не видел давно. Глубоко вздыхаю и киваю, когда рядом останавливается медсестра. Она скоро распахивает две двери, фиксирует их, чтобы мог проехать в просторное и светлое помещение с бирюзовыми диванчиками. На одном из них сидит отец, а рядом с ним… Нет, не мама. Его секретарь, которая поджимает губы и низко опускает голову.

Я знаю, что выгляжу совсем не так, как раньше. Сильно похудел, оброс, на мне трехнедельная щетина и несколько мелких шрамов, оставшихся на память на лбу и висках. Отдаю себе отчет, что до красавца мне очень далеко, но так откровенно морщиться не надо. У меня не курорт с полным включением отдыха.