Поцелуй возлюбленного - Мэри Блейни Страница 38

– Оливия, – шепотом произнес он. – Оливия, милая девочка, просыпайтесь. – Он дотронулся до ее руки и почувствовал мягкость и тепло ее кожи.

Слава Богу, Оливия сразу узнала его, и страх у него улетучился.

– О, вы еще здесь! Я рада. – Она сонно улыбнулась.

– Да, я еще здесь. – Это был глупый ответ, но ничего иного Майкл придумать не смог. Взгляд ее полусонных глаз проник в глубину его сердца и согрел. Майкл ощутил запах корицы и специй и улыбнулся. – Вы видели сны?

– Нет. – Оливия снова открыла глаза. – Может, только один. Вы и я ехали на Трое. – Она пожала плечами. – Вот и все.

– Этот сон легко может сбыться. – Он погладил ее руку и чуть сжал ладонь.

Герцог тут же оказался рядом, и Оливия перевела взгляд на него.

– Он хороший человек, Лин, правда ведь?

Майкл не стал дожидаться ответа герцога.

– Ваш чай принесли, – хрипло сказал Гаррет.

Оливия поднесла руку к горлу.

– Мне уже немного лучше. – Потянувшись, она встала, чуть покачнулась и протянула Майклу руку, чтобы он ее поддержал. Затем снова опустилась в кресло.

Майкл налил ей специально приготовленного чаю. И хотя он был лишь чуть теплее комнатной температуры, Оливия с облегчением вздохнула.

– Чай – это величайшее удовольствие. – Она тут же почувствовала, что сказала глупость и что чай не может сравниться с удовольствием находиться в объятиях мистера Гаррета. Она утешила себя новым глотком чая, а затем вдруг испугалась, что сейчас он держал ее в объятиях последний раз. – Мистер Гаррет, вы ведь не уедете сегодня? – Она бросила умоляющий взгляд на брата, и герцог покачал головой.

– Надеюсь, что он воспользуется нашим гостеприимством, по крайней мере, сегодня.

– О, это хорошо! Потому что я хотела бы приготовить для него что-нибудь особенное. – Она наградила Майкла улыбкой и даже чуть хихикнула, вообразив, чем может закончиться их общение. Ей хотелось не только угостить его булочками с корицей. Губы мистера Гаррета дрогнули, но он не ответил ей улыбкой. Молчание затягивалось.

Наконец Линфорд откашлялся.

– Оливия, вернулся Сэмюелсон. – Герцог предложил сестре руку, помогая ей встать, – Он проводит тебя до твоей комнаты и останется на страже. Нам всем уже пора ложиться спать.

– Большой Сэм? Он вернулся! И с ним все в порядке? – Она сделала последний глоток чая, торопливо поднялась, пригладила платье и волосы и бросилась к двери. Майкл испытал укол ревности, когда она распахнула дверь и захлопала в ладоши.

– Большой Сэм! Как ты себя чувствуешь? Ты не простудился? Погода была такой противной!

– Не промок и не простудился, миледи. Меня следует выпороть за то, что я позволил вам отправиться домой без сопровождения. Я пойду на конюшню и попрошу конюха выпороть меня розгой.

Это был самый большой мужчина, какого Майкл когда-либо видел. Сэм был не просто высок, а массивен, голова его казалась слишком маленькой для его тела, кожа была бледной, волосы светлыми. Он напоминал сказочного великана-людоеда. Прости Господи, но Майкл испытал облегчение.

– Если конюх побьет тебя, я буду плакать, Большой Сэм. Это была не твоя вина. Я сама бросилась домой и не стала ждать тебя. Очень любезно было с твоей стороны остаться, когда об этом попросил его преподобие Драммонд.

– Викарий попросил меня остаться? – Похоже, Большой Сэм не мог взять в толк ее слова. – Да, миледи, но я должен был идти с вами. Моя обязанность – охранять вас. Я не знаю всего, миледи, но лорд Дэвид сказал, что герцог может меня уволить.

– Нет, он не сделает этого. Мы должны винить во всем лишь тех ужасных людей, которые схватили меня. Они заслуживают названия похуже, чем глупые Галаты.

Большой Сэм кивнул.

– Похитители персиков, – предложила Оливия.

– Я не виноват? – спросил Сэм, словно эта мысль только сейчас стала доходить до него.

– Совершенно не виноват, Большой Сэм.

Если Большой Сэм был великаном, то Оливия была принцессой, которая его зачаровала.

– Рыбаки-браконьеры, вот кто они такие, – предложил Сэм.

– Виноградные обезьяны, – сказала Оливия. Потом оба засмеялись.

– Спокойной ночи, мистер Гаррет. Спокойной ночи, дорогой брат. Я увижу вас обоих завтра. – Она сделала брату быстрый книксен, затем повернулась к Большому Сэму и подала ему руку. Он взял ее. Но не как джентльмен, а как мог бы это сделать ребенок, и они оба вышли в коридор.

– У кухарки подгорел обед, – сказал Сэм. – Так она была расстроена.

Майкл медленно закрыл дверь, испытывая зависть. Ему самому хотелось держать Оливию за руку. Но этому не суждено сбыться. Леди Оливия не была и никогда не станет его. Она мила, словно маленький котенок, а он – какой угодно, но только не невинный. Тот поцелуй это подтвердил. А поцеловать ее снова – значит, перечеркнуть все то хорошее, что он сделал с того момента, как нашел ее в лесу.