Наваждение - Даниэла Стил Страница 38

— Где ты это вычитал? — с подозрением спросилаФранческа. — В книгах, которые ты брал, об этом ничего не говорилось, аникаких других материалов нет, если не считать нескольких косвенных ссылок вархивных документах. Но я нашла их только потому, что перерыла всю библиотеку.

Может быть, ты нашел что-то в Дирфилде?

— Н-нет… То есть да. Что-то в этом роде, —неуверенно ответил Чарли и покраснел. — Миссис Палмер дала мне кое-какиестарые книги.

Ему очень хотелось рассказать Франческе о своей удивительнойнаходке, но он не смел. Пока ему было вполне достаточно того, что они могут воттак запросто болтать, поэтому, стараясь избегать конкретных подробностей, онзавел разговор о необычайном мужестве Сары, которая была исключительнойженщиной не только по меркам своего времени, но и по стандартам века нынешнего.И все же он не удержался, чтобы не провести параллель между судьбой Сары и ихсобственными жизнями.

— Здесь она сумела начать все сначала, —вдохновенно сказал Чарли. — И была счастлива. Ее муж был настоящимнегодяем, и она поступила совершенно правильно, когда бросила его.

Франческа задумчиво кивнула, и они обменялись долгимивзглядами. Кто-кто, а Франческа хорошо знала, что это значит. Правда, еесобственный муж, которого она оставила в Париже, не был законченным негодяем —скорее он был просто недалек, однако это его ни в коем случае не извиняло. Аможет быть, как и бывшая жена Чарли, Пьер в конце концов просто нашел вМари-Лиз того человека, который был нужен ему с самого начала?

Но от этого Франческе было ничуть не легче. Как, собственно,и Чарли, хотя в эти самые минуты он вспоминал Кэрол и Саймона чуть ли не сраскаянием и ощущением собственной вины.

— Ты скучаешь по ней? — вдруг спросила Франческа,словно прочитав его мысли.

— Иногда — очень, — честно признался он. —Хотя мне порой кажется, что я скучаю не по ней, а по той Кэрол, которую я себепридумал. То, что между нами было когда-то… Мне этого очень не хватает, нопорой я начинаю сомневаться: а было ли что-то или это тоже мои фантазии?..

Франческа кивнула. Она прекрасно поняла, что Чарли хотел ейсказать. После того как она рассталась с Пьером, она редко вспоминала что-либо,кроме безмерного счастья первых дней и бесконечного ужаса конца. То, чтопоместилось между этими временными точками, было ею прочно забыто, и лишьсейчас Франческа с легким недоумением думала, действительно ли Пьер любил ее.

— Мне кажется, — сказала она, — что-топодобное происходит со всеми нами. Человек склонен забывать плохое и помнитьхорошее, при этом выдуманная реальность часто подменяет собой то, что было насамом деле. А выдумка может быть и красивой, как сказка, и безобразной. Я… яуже почти не помню, каким был Пьер на самом деле.

Даже наше начало как-то стерлось в памяти. Теперь он дляменя — просто человек, которого я в конце концов возненавидела.

— Наверное, я тоже приду к этому, — согласилсяЧарли. — Уже сейчас многое вспоминается мне не совсем таким, как было:уродливое кажется уродливее, прекрасное — прекраснее и возвышеннее.

Потом он снова подумал о Саре.

— Ты знаешь, что мне кажется самым замечательным вмиссис Фергюссон? — спросил он. — Она сумела полюбить снова. Глэдисрассказывала мне, что в Америке Сара встретила одного француза и вышла за негозамуж. Они жила с ним несколько лет, пока он не умер, но — главное — Сара быласчастлива, и никакие воспоминания ей не помешали. Она не побоялась начать всесначала. Лично меня подобная смелость просто восхищает, но я не уверен, хватитли у меня сил поступить, как она, — закончил он с негромким вздохом.

— У меня точно не хватит, — твердо сказалаФранческа, и эта коротенькая фраза прозвучала как черта, подводящаяокончательный итог под всем, что она говорила ему прежде. — Я слишкомхорошо знаю себя и могу поручиться, что этого не будет. Никогда.

— Ты еще молода и не можешь принимать такие решения.Окончательные решения, — подчеркнул Чарли.

— Мне тридцать один год, — отрезалаФранческа. — По-моему, в этом возрасте человек уже способен отвечать засвои поступки. Раз я говорю, что никогда больше не попадусь на эту удочку,значит, так оно и будет. В конце концов, это не игра, Чарли.

Мне действительно было очень, очень больно, и я не хочуповторения.

Чарли понял, что Франческа, видимо, тоже ощутила возникшеемежду ними… нет, не влечение, а пока что взаимную симпатию. И все же онаговорила ему: лучше не надо!.. А если бы Чарли не внял предупреждению, онаготова была сделать все, чтобы он навсегда исчез из ее жизни.

Слава богу, Чарли хватило проницательности, чтобы разглядетьвпереди запрещающие знаки, рогатки и опущенные шлагбаумы.

— И все-таки об этом еще надо подумать,Франческа, — сказал он примирительно. Ему очень хотелось дать Франческедневники Сары, но он полагал, что она еще не готова. Как, впрочем, и он сам.

Дневники Сары стали как бы его собственными дневниками, вкоторых были записаны его самые сокровенные мысли, чувства и переживания. Они сФранческой должны были стать гораздо более близкими друзьями, прежде чем онотважился бы поделиться с ней своей удивительной тайной.

— Можешь мне поверить — на протяжении последних двухлет я только об этом и думала, — сердито отозвалась Франческа инахмурилась. Но не успел Чарли придумать что-то такое, что помогло бы ему снятьвозникшее между ними напряжение, как Франческа огорошила его неожиданнымвопросом, от которого он едва не упал со стула.

— Скажи, Чарли, ты никогда ее не видел? Я имею в видуСару… или ее призрак. В этих краях ходит очень много легенд о духах, которыеживут в таких старых домах, как твой. Ты наверняка видел… или слышалчто-нибудь. Скажи, ты видел дух Сары?

В ее голосе прозвучала какая-то непонятная настойчивость, иЧарли насторожился. Задавая свой вопрос, Франческа смотрела ему прямо в глаза,и Чарли ответил «нет», хотя и понимал, что она вряд ли ему поверит.

— Нет, ничего такого, — добавил он поспешно,ненавидя себя за ложь. Ему очень не хотелось лгать Франческе, но он боялся,что, когда он расскажет ей обо всем, что ему привиделось или послышалось, онарешит, что он спятил.

— Раза два на чердаке действительно что-то шуршало, ноэто, наверное, были крысы или мыши.

Все это просто выдумки, — добавил он сотчаянием. — Я в них не верю!

Франческа продолжала смотреть прямо на него, и в уголках еегуб играла легкая улыбка, при виде которой Чарли захотелось наклониться ипоцеловать ее в губы. Но он не посмел.

— Что-то я не очень вам верю, мистер, сама не знаюпочему, — заметила Франческа, и в ее глазах запрыгали озорные чертики. —Вы подозрительно хорошо осведомлены об обстоятельствах ее жизни.

Ну признавайся, Чарли, почему я тебе не верю?