Артур, Луи и Адель - Дана Делон Страница 38

– Поделитесь, что так сильно вас рассмешило?

Артур мне подмигивает:

– Я ей рассказал одно из язвительных высказываний маэстро! Оно звучало так: «Если вы платите за картину три тысячи франков, это значит, что она нравится вам. Если вы платите за картину триста тысяч франков, это значит, она нравится другим».

Гид усмехается и обращается к группе:

– Весьма в его стиле, дамы и господа. Прошу вас, пройдемте дальше, я познакомлю вас с Моне.

И как только вся толпа уходит, я подхожу очень близко к полотну:

– Как же красиво! Я имею в виду, я ничего не понимаю ни в технике, ни в подаче, но я смотрю на нее, и внутри просыпается вдохновение, жажда прекрасного и некое воодушевление! И я думаю: в каком крутом мире мы живем, какие же крутые люди, что могут создавать и творить такое!

Артур кладет мне руку на плечо и тоже смотрит на картин у.

– Скорее всего, ради этого они и творят. Не чтобы кто-то изучал их стиль или критиковал манеру, а чтобы разбудить чувства и эмоции.

Я забыла, каково это, когда тебя понимают. Хоть Артур абсолютно другой и, возможно, до конца не проникся картиной, как это сделала я. Но это очень ценно, что он сейчас стоит со мной, не пытаясь меня учить чему-то. Он не противоречит, а просто дает мне выговориться, он меня внимательно слушает и впитывает сказанные мною слова. И я очень сильно ему благодарна за это.

Я поворачиваю голову и смотрю на него. Я сейчас так близко, что замечаю шрам на подбородке и трещинки на губах. Во мне просыпается желание поцеловать его. Прямо здесь и сейчас. Приникнуть к его губам, почувствовать его вкус, запах. Я вижу, как дергается его кадык, ощущаю напряженный взгляд на своем лице.

– В моей прошлой жизни, – шепотом начинаю я, – мы с тобой целовались?

Он молчит, я вижу, как его подбородок слегка напрягается.

– Я не помню, – продолжаю шептать я, – я не помню даже свой первый поцелуй. Конечно, я жутко злюсь, я постоянно пребываю в напряжении и раздражении. Но только не рядом с тобой. – Я наклоняюсь к нему и упираюсь лбом в его скулу. – Рядом с тобой дышать проще, все случившееся со мной не кажется концом света, рядом с тобой я готова смотреть в будущее и ждать встреч. Мы же целовались с тобой. Ты помнишь, каково это – чувствовать мои губы? Ты помнишь их вкус? Ты помнишь…

Я не успеваю договорить – он берет мое лицо в руки и целует. Есть что-то в этом болезненное, но при этом звериное, страстное. Он целует меня грубо, не жалея, проникает языком мне в рот, впивается в меня и держит крепко-крепко. Но я и не хочу уходить, я отвечаю ему той же грубостью, той самой ненасытностью, тем же животным порывом. И я не могу остановиться, мне мало. Я притягиваю его ближе и ближе. Хватаю за шею, он же держит меня за волосы. Мы тяжело дышим, воздуха не хватает. Но он продолжает целовать меня. И лишь когда мне становится нечем дышать, я отрываюсь от него, заглядываю в помутневшие глаза, чувствую его рваное дыхание на своем лице.

Тяжело дыша, я продолжаю крепко держать его, не хочу отпускать. Пытаюсь найти, увидеть, понять, что же в нем так сводит меня с ума. Отчего все внутри меня горит. В голове на секунду вспыхивает воспоминание о ярко-зеленых глазах в серую крапинку. Я точно знаю, что мой первый поцелуй был не с Артуром. Я точно знаю, что я подарила его зеленоглазому. Однако во мне сейчас кипит такая страсть, что я не могу на этом сосредоточиться.

Я смотрю на Артура и хрипло прошу его:

– Поцелуй меня еще раз… пожалуйста.