Завоевание твердыни - Кэтрин Джордж Страница 38

— А следовало бы, — упрекнул он ее и направился к двери. — Я принесу тебе чай.

Эстер открыла рот, собираясь сказать, чтобы он уходил, что она не хочет никакого чая, но промолчала. Потому что она хотела чаю и хотела, чтобы он остался. И злилась из-за этого на себя.

Патрик вернулся на удивление скоро, без пиджака, с подносом и двумя чашками. Он налил чаю в чашки и передал Эстер. Она вежливо поблагодарила его и сказала, что, если он хочет, в холодильнике есть пиво.

— Спасибо, я лучще выпью чаю. — Он налил себе чашку и уселся, вытянув ноги, в маленькое плетеное кресло.

Эстер, настороженная, отпивала маленькими глотками. Чай был вкусный, словно нектар.

— Тебе незачем оставаться, — сказала она безразличным тоном, — теперь ты знаешь, что со мной все в порядке.

— Дай мне хотя бы допить чай. — Он встретился с ней взглядом, и Эстер вынуждена была отвести глаза.

— Пожалуйста. Как поживает Джоанна?

Некоторое время они обменивались неловкими, никому не нужными фразами. Это так не походило на их прежнее общение, что Эстер снова хотелось плакать. Она вежливо расспрашивала Патрика о публикации его книги. Он вежливо отвечал ей, добавив, что мнение прессы по поводу книги слишком оптимистично.

— Если хочешь, я дам тебе один экземпляр, — сказал он, глядя в свою кружку с чаем.

— Конечно, хочу, — сразу же отозвалась Эстер. — Очень даже.

— Я принесу. — Он шумно вздохнул и поднял глаза. — Ради Бога, Эстер, кончай обороняться. Как я понимаю, Джайлз и Доминик были у тебя вчера?

— Да. Они рассказали мне правду о том, что произошло в суде в тот день.

— Смягчило ли тебя их признание?

Эстер пожала плечами.

— Немного. Я рада была узнать, что ты не такой обманщик, как я думала.

— Обманутый, а не обманщик, — возразил он. — Я до последнего момента не подозревал об их проделке, пока не увидел, что на скамье подсудимых сидит Джайлз.

— Так я и поняла, — вежливо сказала Эстер.

Патрик стиснул зубы.

— А теперь, когда мы наконец встретились, я хочу вымолить у тебя прощение.

— Прощение? Ты? — Она недоверчиво улыбнулась.

— Да, — охрипшим от волнения голосом ответил Патрик. — Я намеренно оскорбил тебя, и мне стыдно. Но, черт возьми, ты меня как в сердце ножом ударила, когда сказала, что тебе нужно время подумать. Ну, вот я и не остался в долгу. Признаю, конечно, что обошелся с тобой жестоко. Возвращаясь домой, я несколько раз чуть было не повернул назад. Но вместо этого я позвонил тебе сразу, как только приехал домой. Я хотел объяснить, что мои слова ничего не значат, что я с самого начала наших отношений имел в виду брак как само собой разумеющееся. Но я наткнулся на твой автоответчик. А мне так трудно было сообщить машине все то, что я сейчас говорю тебе.

Эстер смотрела на него; сердце ее колотилось как бешеное, она едва верила своим ушам.

— Я поранила бедро электропилой вскоре после того, как ты ушел, — ответила она, пытаясь совладать с собой. — В суматохе никому и в голову не пришло прослушать автоответчик.

Патрик запустил пальцы в волосы и с сомнением покачал головой.

— Так вот в чем причина моего несчастья. Я звонил Дэвиду, но его не было…

— Он отвозил меня к врачу наложить швы.

— Господи, если б я только знал! А утром первым делом позвонила мой агент, и мне пришлось отбыть в Лондон по делам издания книги. Когда я вернулся, то позвонил Дэвиду, но он явно не хотел раскрывать твое местонахождение.

Эстер кивнула.

— Да, я сама попросила его об этом. Не то что бы я ждала твоих звонков, — едко добавила она.

— Да, это видно. — Взгляд Патрика прямо обжег ее. — И вот мне оставалось только ждать. Как выяснилось, напрасно. Я ничего не знал о тебе, пока близнецы не сказали мне, что ты дома и со шрамом на бедре. — Тут Патрик нахмурился. — Если шрам на бедре, то как они его увидели?

— Шорты, — кратко ответила Эстер, с каждой минутой чувствуя себя все лучше.

— Я хотел сразу же приехать к тебе, но побоялся, что ты захлопнешь дверь у меня перед носом. Поэтому я дождался сегодняшнего вечера, надеясь увидеть тебя у Лидии. Я верил, что между нами все наладится, стоит только нам встретиться. Но ты не пришла.

— Да. Нелегко забыть то, что ты наговорил тогда.

Патрик заглянул ей в глаза.

— Мы оба причинили боль друг другу, не так ли? — Он улыбнулся. — Что доказывает лишь одно.

Эстер в удивлении подняла брови:

— Что?

Патрик снова улыбнулся. От его взгляда ее сердце забилось сильнее.

— Ты ведь знаешь, Эстер, — обиду остро чувствует лишь тот, кто любит своего обидчика. А я люблю тебя, Эстер. Так сильно, что даже уйду и больше не стану беспокоить, если ты этого захочешь.

Ее глаза превратились в две щелки.

— Правда?

Патрик, поколебавшись, встал и подошел к кровати.

— Черта с два! К чему давать обещания, которые не сможешь выполнить. — Он присел на край кровати. — Эстер, скажи, что выйдешь за меня. Ради Бога, скажи. — Он сжал ее в объятиях и поцеловал, истосковавшись по ней. Эстер прямо-таки растаяла. Она ответила ему с такой готовностью, что Патрик сдавленно вскрикнул и крепче прижал ее к себе. — Ответь мне! — он слегка встряхнул ее.

— Разве ты не чувствуешь мое «да»? — выдохнула Эстер. Ее взгляд был так красноречив, что Патрик с облегчением зарылся лицом в ее волосы.

— Я должен тебе кое в чем признаться, — едва слышно прошептал он.

Эстер отстранилась, снова сузив глаза.

— В чем же?

— Перед тем как пойти к Лидии, я позвонил твоей маме и попросил ее благословения на свадьбу. То же я сказал Дэвиду и Тэлли, до того как ворвался в твой дом. Теперь ты просто обязана выйти за меня. — Он сильнее обнял ее. — Я бы дал объявление в местной газете, но мне нужно было твое согласие. А теперь я прошу у тебя прощения еще за одну вещь.

Эстер в удивлении распахнула глаза:

— Что же еще такое?

— Я позвонил Дэну Реймонду, якобы по поводу дома. И в разговоре с ним упомянул нашу с тобой приближающуюся свадьбу. Само собой, упомянул вскользь, но миссис Реймонд наверняка раструбит об этом всему городу. — Патрик ухмыльнулся. В его глазах было столько торжества, что Эстер не могла не засмеяться.

— А если я опровергну эти слухи?

— Я подам на тебя в суд за нарушение обещания, ведь я юрист, ты не забыла об этом?

Эстер фыркнула, отбросив в сторону всякие приличия.

— Точнее сказать, ты сам себе закон.

— Это, между прочим, название моей книги.