Смерть в наследство - Татьяна Алюшина Страница 38

Благополучно передав хвост Кнуту, он быстро оторвался от них.

После того как Антон с Сергеем уехали, Ника поняла, что если не займет себя хоть чем-нибудь, то начнет сходить с ума. Она решительно направилась к Наталье.

Ната с дедушкой устанавливали на лужайке перед домом большой детский надувной городок: какие-то домики, длинные ходы, похожие на больших червей, огромные кубы с лазами внутри и много всякого интересного и загадочного для детей.

— Ната, у вас здесь есть Интернет? — спросила Ника. Компьютер она видела в одной из комнат на втором этаже.

— Конечно! — разулыбалась Ната. — Я тоже об этом подумала, но мне надо сначала детей с няней на воздух выпустить, а ты иди посмотри, что там про монастыри есть, я к тебе потом присоединюсь!

Весь день Ника просидела за компьютером, ковыряясь в Интернете и выуживая из разных источников информацию о монастырях на всей территории бывшего Советского Союза.

Несколько раз приходила Ната. Один раз Ника сделала перерыв, спустившись в столовую обедать.

Дедушка потчевал их борщом необыкновенной вкусности, приготовленным по только ему известному рецепту.

Ей не хотелось уходить из-за стола, от легкой, шутливой беседы, сопровождавшей обед, от Натальиного звонкого смеха и чопорной, поджавшей губки няни, от посмеивающегося дедушки, солнца, заливающего кухню, восхитительного борща, но она заставила себя вернуться к мрачной и трагической информации о монашеской жизни.

Ближе к вечеру Ника поняла, что если еще немного почитает обо всем, что творилось с религиозными служителями после революции в России, то тошнить начнет от мрачного кошмара и бесчеловечного беспредела, происходившего в те времена.

Она вышла из Интернета и выключила компьютер.

Ужас какой-то, что вытворяли с монашками! Их насиловали, сжигали, топили, расстреливали! На всей территории страны действующие монастыри если и остались, то в какой-нибудь непролазной глуши, куда советская власть-то дошла не сразу, и то в виде одного-двух представителей. Были, наверное, и совсем оторванные от цивилизации монашеские скиты, спрятанные от глаз людских, в том числе и от церковных властей. Да, не так уж легко, как ей казалось, будет найти жену Олега!

Приехал Антон.

Подойдя к лестнице, чтобы спуститься вниз, Ника услышала, как его приветствует семья — Натальин смех, звук поцелуя, Машкино радостное лепетание, не менее радостный Сашкин басок.

Она улыбнулась: какое счастье, что есть такие семьи, такие родные, любящие друг друга люди! Как когда-то было и у нее. Вероника торопливо тряхнула головой, прогоняя непрошеное, запретное воспоминание — нет, ни вспоминать, ни думать об этом нельзя! Не готова она до сих пор!

— Ника! — прокричала снизу Наталья. — Иди к нам, хватит тебе там сидеть!

Ника спустилась на первый этаж, поздоровалась с Антоном и забрала у него Сашку, Марию взяла Ната, давая отцу возможность переодеться и умыться.

— Ужинать! — позвал из кухни-столовой дедушка.

Василий Корнеевич сегодня весь день дежурил по кухне, предварительно выдержав словесный бой с Натальей, волновавшейся, что он себя перетруждает, да к тому же готовит на эдакую ораву.

— Да с чего мне уставать, Наталья? Огородом я сегодня не занимаюсь, немощным пока себя не чувствую, да и уважаемая Вера Петровна мне поможет!

— С удовольствием, Василий Корнеевич, — поддакивала улыбчивая, маленькая, кругленькая, очень добродушная домработница.

Она старалась находиться рядом с дедушкой, помогая ему готовить, и, когда была свободна, приходила помочь ему с огородом.

Ника, подозревавшая, что Вера Петровна имеет на дедушку виды, улыбалась — а почему нет? Он еще о-го-го! Вон какой сказочный богатырь!

Но дедушка умело уходил от напора веселой домработницы, умудряясь переводить разговоры и намеки в дружеско-уважительный тон.

После шумного веселого ужина с детьми, сидевшими на своих стульчиках и громко тарабанившими по ним ложками, требуя к себе внимания, Натальиного рассказа про их дневные проделки Ника решила пройтись по участку.

Во-первых, чтобы скинуть с себя щемящую жалость, которая накопилась за целый день по мере поступления информации о монашках, а во-вторых, не давала ей покоя какая-то до конца не сформировавшаяся мысль.

Поймать ускользающую мысль так и не удалось, зато она вспомнила нечто важное, о чем совершенно вот напрочь забыла. Вероника резко вскочила, вызвав негодующий скрип качелей.

— Боже мой, как я могла забыть?!

У Марии Гавриловны сегодня день рождения. Она одна из самых близких подруг Сонечки и бабули, с детства. Каждый год в этот день они собирались у Марии Гавриловны и праздновали, гораздо более торжественно и значимо, чем принято отмечать обычные дни рождения, потому что с этой датой связано было что-то очень важное в их жизни, о чем они никогда не рассказывали.

В тот день, когда Вероника, демонстрируя следившим за ней активную разыскную деятельность, навестила Марию Гавриловну, они долго беседовали, пили чай, и Мария Гавриловна, словно извиняясь, попросила Веронику прийти в гости в день ее рождения.

— Я никак не могу привыкнуть и поверить, что девочек нет, а без них этот день не имеет значения. Ты приди, пожалуйста, Никочка, мы посидим, девочек вспомним.

У Вероники сердце разрывалось от понимания, что вряд ли придет, и она что-то неубедительно мямлила о плохом еще самочувствии и каких-то проблемах, сказала, что постарается, и чувствовала себя распоследней дрянью, обижающей близкого ее любимым бабушкам человека.

Ей было отчаянно стыдно врать, но и правду рассказать она не могла. Мария Гавриловна расстроилась, наверняка обиделась, но виду не подала, заверила с грустью, что все понимает.

Всю дорогу, пока добиралась до кафе, где они договорились встретиться с Милкой, Вероника мучилась чувством вины и злости на каких-то уродов, из-за которых приходится обманывать и обижать невниманием замечательную женщину!

— Так, что делать? — задала себе Ника вслух актуальный во все времена вопрос.

Она быстро ходила от качелей к забору и обратно, пытаясь сообразить, как ей поступить и что предпринять.

«Звонить нельзя ни из дома, ни с чьего-либо мобильника, ее телефон наверняка прослушивают, Мария Гавриловна лучшая подруга бабушек, рано или поздно я могу ей позвонить! Да сто пудов они разузнали об этом факте, нашли же эти козлы дедушкин дом!»

От качелей к забору, от забора к качелям — туда-сюда. Думай!

«Сейчас полвосьмого, если сесть на электричку, то часа через полтора — час сорок я у нее — это десять — двадцать минут десятого. Быстро поздравить и назад, около десяти есть электричка. Можно успеть! — Вероника рванула к дому, но резко остановилась от пришедшей вдогонку мысли: — Подожди, Никуша!

Во-первых, глупо так рисковать, за ее домом вполне могут следить и ждать тебя, особенно сегодня, наверняка они знают про день рождения Марии Гавриловны, а во-вторых, никто тебя не отпустит, тем более Антон!»