Печать василиска - Татьяна Корсакова Страница 37

– Мог, – Гришаев согласно покивал, – но умер бы он в этом случае в своей постели, на худой конец, в своем кабинете. А как вы, Егор Ильич, можете объяснить, почему тело находилось вне дома?

– Мало ли почему? Может быть, у Игната Петровича была бессонница и он вышел прогуляться по окрестностям.

– Даже опуская тот факт, что время для прогулки совершенно неподходящее, остается еще один сомнительный момент. Игнат Петрович, как вы сами заметили, был очень больным человеком, для него даже передвижения по дому были проблемой, а тут не дом, тут берег озера, причем довольно далеко от поместья.

– Может, мы поговорим по пути? – вмешалась Аля в их спор.

– Вы собираетесь пойти с нами? – удивился Гришаев.

– Собираюсь.

– В таком случае настоятельно рекомендую вам переодеться во что-нибудь более теплое, потому что снаружи прохладно.

Аля молча кивнула, вытащила из шкафа джинсы и свитер, скрылась за дверью ванной.

К тому моменту как она, уже полностью одетая, вернулась в комнату, Гришаева там уже не было.

– А этот где? – она кивнула на пустующее кресло.

– Пошел звонить в милицию.

– В милицию надо было сразу позвонить, – она связала все еще мокрые волосы в хвост. – А кто с... телом? Товарищ Федор?

– Да, из товарища Федора еще тот охранник, – Егор невесело усмехнулся. – Гришаев сказал, что отправил на берег Толика с Николаем, чтобы присмотрели. Ты готова, Аля? – он посмотрел на нее внимательно и одновременно виновато, взял за руку, заглянул в глаза: – Аля, ты на этого урода не обращай внимания. Я с ним поговорю по-мужски, и он никому ничего не расскажет.

– А ничего и не было, – сказала она мягко, но решительно. – Егор, давай считать все это, – она бросила быстрый взгляд на смятую постель, – лишь досадным происшествием, умопомрачением. Хорошо?

– Умопомрачением? – повторил Егор и сжал Алину руку чуть сильнее. – У меня не было никакого умопомрачения, я все вполне отчетливо осознавал.

– А я нет! – отрезала она. – Я была не совсем адекватна и к тому же пьяна. Пойдем, Егор. Нас, наверное, уже заждались.

Они молча шли за Гришаевым: сначала по песчаной дороге, той самой, по которой Але уже довелось ходить этой ночью, а потом сошли в мокрую от росы траву. Вот почему у Гришаева промокли сандалии – от росы.

Злые голоса они услышали раньше, чем успели рассмотреть Николая и Толика. Кажется, в ожидании подкрепления парни о чем-то спорили, но не громко, до хрипоты, как привыкли, а приглушенным шепотом, наверное, из уважения к сидящему у старой вербы человеку. Аля не могла видеть лица деда, но, чтобы понять, что он мертв, ей этого и не нужно было. В неподвижном утреннем воздухе витало что-то едва уловимое, но явно относящееся уже не к миру живых.

– Не прошло и полгода! – Толик бросил на Гришаева злой взгляд. – Димыч, ну ты, блин, пошел за подмогой! Мы с Коляном, конечно, люди бывалые, но два трупа за сутки – это уже явный перебор даже для нас.

– Заткнись, – Николай дернул товарища за рукав, посмотрел на Алю внимательным и чуть тревожным взглядом, а потом вдруг сказал: – Зря вы пришли, Алевтина. Мы бы тут как-нибудь сами управились.

– И как ты собираешься тут управляться? – Толик нервно крутнулся вокруг своей оси. – Ты что, следак? Или, может, доктор? Я вообще не понимаю, на кой нам сдался весь этот геморрой, – он бросил испуганный взгляд на тело Алиного деда и перешел на злой шепот: – Мы с тобой, Николай, ученые. Повторяю, ученые! И не хрен тут в детективов играть! Я вообще считаю, что места здесь гиблые, – еще один взгляд, теперь уже в сторону озера, – и нечего нам с тобой тут делать!

– Вот именно потому, что мы с тобой ученые, мы и обязаны остаться, чтобы довести начатое до конца, – так же шепотом огрызнулся Николай.

– Начатое мы можем и в другом месте до конца довести, – буркнул Толик и отвернулся.

– Эй, фольклорист, иди-ка сюда! – Пока экологи препирались, Егор подошел к вербе и сейчас внимательно изучал что-то в высокой траве. – Глянь, что я нашел.

Аля тревожно замерла в нескольких метрах от неподвижного дедова тела, вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть, что же такое нашел Егор.

– Видишь – трость! – Егор с легким превосходством посмотрел на Гришаева. – Как думаешь, что это может означать?

– И что это может означать? – в тон ему спросил фольклорист.

– Это, хоть косвенно, но все же свидетельствует о том, что Игнат Петрович пришел на берег озера самостоятельно.

– А дальше?

– А дальше всякое могло случиться: инфаркт, инсульт или...

– ...Василиска увидел, – зловещим шепотом оборвал его Толик. – Ну, как тот мужик, которого мы с Коляном вчера нашли. Или как там по легенде? А, Димыч? – он посмотрел на Гришаева. – Кто кого должен первым увидеть?

– Считается, что взгляд Василиска для человека смертелен, что от взгляда его человек каменеет и погибает в жутких мучениях.

– О, про мучения это ты точно заметил! – Толик невежливо ткнул пальцем в сторону тела. – Ты видал выражение его лица?

– Видал, – Гришаев кивнул.

– А мы с Коляном вчера еще одно похожее лицо видели. Не лицо, а каменная маска. Может, и в самом деле закаменели они от этого змея?

– Не говори глупостей! – Николай снова, на сей раз гораздо сильнее, дернул его за руку, виновато посмотрел на Алю: – Алевтина, простите, ради бога, этого балабола. У вас горе, а мы тут устроили балаган.

Аля не нашлась, что ответить, лишь рассеянно кивнула. По поводу случившегося она не испытывала никаких чувств, кроме страха, граничащего с паническим ужасом. Два человека погибли, да и сама она лишь чудом осталась жива, а конца и края этой жуткой истории про змея не видно. Ох, кажется, попала она из огня да в полымя. Бежать бы ей отсюда со всех ног. Вот только некуда. Да и неловко как-то, все-таки не чужой человек умер. Наверное, надо как-то помочь Елене Александровне с похоронами...

Подойти к телу деда Аля так и не решилась. Прав Николай, незачем ей было приходить, пользы от нее никакой, только хлопоты. Вон Егор то и дело посматривает в ее сторону, наверное, опасается, как бы она не бухнулась в обморок и не пришлось еще и с ней возиться. Она не бухнется, она сильная, но ведь остальные-то об этом не знают. Ничего, она постоит, подождет...

Ждать пришлось недолго, всего через каких-то полчаса на берегу сделалось очень многолюдно. На обшарпанном милицейском «уазике» приехал всклокоченный со сна молоденький участковый. Пошатываясь и вытирая батистовым платочком совершенно сухие глаза, прибыла Елена Александровна. За ней, скорбно причитая, прибежала домработница. Еще через минут пятнадцать к компании страдающих и любопытствующих присоединилась чета Ивановых. В отличие от расстроенного супруга, Эллочка выглядела совершенно спокойной, может, лишь самую малость раздосадованной. Понять ее можно было легко: отдых еще только начался, а гостеприимный хозяин так некстати умер. Самыми последними приехали криминалисты из райцентра, разогнали зевак, взяли в оборот свидетелей, то есть Гришаева, экологов и Алю с Егором. Старый, явно пенсионного возраста следователь с расспросами особо не усердствовал, то ли уже решил, что смерть хозяина Полозовых ворот произошла по естественным причинам, то ли приберег допрос с пристрастием для лучших времен. В любом случае Аля чувствовала к нему благодарность, потому что оставаться на озере не было никаких сил. Несмотря на все треволнения, а может, именно из-за этих треволнений спать хотелось так сильно, что один раз, чтобы не отключиться окончательно, ей даже пришлось умыться прохладной озерной водой, поэтому, когда следователь позволил свидетелям разойтись, вздохнула с облегчением.