Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов Страница 37

Машина выскакивает на кольцевую, шофер тормозит. Виктор спрыгивает на гравий, бежит по лесопарку, на ходу просматривая фотоальбомы, вырывая страницы.

Углубившись в лес, остановился, складывает шалашиком картонные страницы, чиркнул спичкой. Пламя быстро охватило «фотки».

Он подбрасывает все новые и новые листы. Последняя фотография Веры с родителями: тесть, холеный генерал-лейтенант, и теща – точь-в-точь Элла Фитцжеральд, задержала внимание Виктора. Полюбовавшись тещей, не без сожаления бросил карточку в огонь.

Язычки пламени весело пляшут на лицах, Крамнов торопливо шагает к троллейбусному кольцу.

Виктор открыл глаза, отложил стеклянный колобок в сторону, сделал еще несколько глотков сока и вернулся к прерванному занятию. Успокаивало.

– Молчит Русь, нет ответа… – Абрикосов произнес фразу громко и, открыв дверь телефонной будки, уступил место пожилой даме, окинувшей его недоверчивым взглядом.

До отправления электрички оставалось еще десять минут и, дождавшись, когда телефон освободится, Юрий опять набрал 2749814. На этот раз ответили:

– Пульт.

– Будьте любезны, Абрикосову позовите, пожалуйста.

– Минутку. Вера!

Через несколько секунд знакомый голос произнес:

– Пульт.

– Привет, «пульт». Что нового?

– Ничего, – голос был раздраженный. – Светлана зря съездила. Витюша не открывает. Или опять свалил.

– Я был в квартире, – перебил Абрикосов. – Он дома. Будет ждать Лешку. Если тот появится – позвонит тебе.

Абрикосов бросил взгляд на двух человек, выстроившихся в очереди перед телефонной будкой.

– Не знаю, что делать, – начал он объяснять свой план, но Вера зло перебила:

– А что хочешь, то и делай, папаша! Только учитывай, дневной укол он уже пропустил!

– Гудки короткие. Обыкновенные. – Сообщил Юрий ожидающим, пока телефон освободится.

Снова набрал номер.

– Пульт.

– Будьте любезны, Абрикосову позовите, пожалуйста.

– Она вышла, – сухо ответил голос на другом конце провода.

– Выйди и ты, Анжелика, нужно сказать ей пару слов, – некоторых девушек Юрий узнавал по голосу.

– Ладно, сейчас попробую.

– Пульт, – прозвучал в трубке Верин голос.

– Я сейчас съезжу на дачу. Потом позвоню тебе. Если Леши там нет, еще раз попробую искать на Волгоградской и на районе.

– В морге будешь искать!

Абрикосов повесил трубку. Электричка ждать не будет.

Они не разлучатся никогда, теперь они всегда будут ходить вместе в кино. Лешка улыбался, глядя на видневшееся вдали старенькое здание кинотеатра.

Дети шли по скверу и, наклонившись, Инна сорвала цветок.

– Знаешь, как называется?

Лешка молча посмотрел на одноклассницу.

Словно что-то вспомнив, девочка сообщила:

– А мне мама сразу разрешила. Только сразу домой. А ты вправду не знаешь, как эти цветы называются?

Малыш снова, улыбнувшись, не ответил.

– Куриная слепота. Вот как. Если на них долго смотреть – ослепнешь, – убежденно объявила девочка и, будто в подтверждение сказанного, тряхнула головой.

Лешка взял из рук одноклассницы цветок и стал смешно таращить глаза, разглядывая желтые лепестки.

Инна запищала, попыталась вырвать, но у нее ничего не вышло. Лешка поднял руку, и только с третьей попытки девочке удалось выхватить цветок. Инна отбросила его далеко в траву и, взяв мальчика за руку, повела к кинотеатру.

На пустынной автобусной остановке сидела женщина лет сорока в плаще, зеленый цвет которого непостижимым образом напоминал времена возникновения ордена францисканцев.

Остановка находилась на повороте лесной дороги. Совсем недалеко отсюда, метрах в семистах, снимала Вера половину дома. Дачный поселок был небольшой, тихий, и летний отдых здесь понравился Лешке.

Уже после того, как кончился срок аренды, они иногда приезжали сюда набрать ягод, грибов.

Пройдя мимо женщины, Абрикосов приблизился к расписанию движения автобусов.

– Который час? – обернувшись, спросил он попутчицу.

– Комсомольцы часы украли, – страстно ответила та. – А вы тоже воскресли?

– Да, в пятый раз, – отозвался Юрий.

– А я в двенадцатый. Но вы не волнуйтесь, сейчас совсем другое время. Но мне надо связаться с Позняком. Я должна помочь этим замечательным людям. Я уже прилетала сюда, на Землю, четыре раза: в четырнадцатом году, в третьем веке… – Дама оборвала себя на полуслове и внезапно предложила, – я могу вам одолжить, нужны деньги? Много, конечно, вряд ли, но тысячу или три я вполне имею возможность вам дать.

– Благодарю, все в порядке, – он обратил внимание на ноги путешественницы во времени, обутые в желтые сандалеты поверх меховых носков.

– А вы не знакомы с Зеноном ^[21]? Они меня лечили-лечили, ну наши, тут – хотели залечить, да не вышло, и не выйдет! А мой знакомый, у него бланки чистые, семнадцать штук, понимаешь, попал в милицию. Говорит, объясняет, что у него бюллетень, температура. А как с комнаты вышли, так он скок – хоп со стола, нет, стол открыл и смотрит…

Подошел автобус. Юрий взял два желтых полиэтиленовых мешка, доверху набитых бутылками.

– Можно я вам помогу?

Едва они сели, как попутчица продолжила:

– …смотрит, а там семнадцать бюллетеней с печатями, да без фамилий. Так он их Зенону передаст, больше никому. И мы их тогда, понимаешь? Свергнем. Они нас, а мы их! Только бы мне Позняка найти, выйти на связь. Где ж его найти? Ничего, найду.

Абрикосов поднялся. Она тоже встала и сказала восторженно и со значением:

– Ведь не случайно меня звать Зина, а его Зенон!!!

Юрий кивнул головой, не случайно, и сделал вид, что пора выходить:

– Всего самого доброго!

– До свидания!

Подошел ближе к кабине водителя и стал смотреть в лобовое стекло.

Какое странное кино, подумал Лешка. И свист очень громкий, а самое смешное – ничего не разобрать: все плывет в черном туннеле, и только череда огней и какой-то огромный корабль со светлой, полной солнца, палубой! Ветер, но какое красивое, яркое небо! Пассажиры сидят на белых скамьях, а по палубе он, Лешка, идет с Инной и несет в руке корзинку с чудесными желтыми цветами.

Иногда они останавливаются возле кого-нибудь из пассажиров, и Инна тоненько спрашивает:

– Вы не забыли оплатить проезд?