Пока не взошла луна - Надя Хашими Страница 37

«Они меня вряд ли заметят», – убеждал он себя. Он повернулся так, чтобы сидеть к мальчикам боком. Те начали передавать друг другу мяч. Слышался их топот, когда они бегали по полю. Громкие голоса мальчишек разносились далеко – они явно обменивались какими-то едкими комментариями на непонятном Салиму сленге.

Потом они начали посматривать в его сторону и, чувствуя, что вторгся на чужую территорию, Салим заставил себя подняться. Он отряхнул одежду и уже собрался идти, как вдруг услышал крик и нехотя обернулся. Долговязый главарь что-то громко повторил. Не зная, что ответить, Салим пожал плечами.

– Я не говорю по-турецки.

– Не говоришь по-турецки? – Мальчик рассмеялся и перешел на английский. – Ты что любишь – играть в футбол или спать в траве?

Салима охватил азарт. Он пошел за мальчиком к остальным, которые уже разбились на две команды. В одной из них не хватало игрока.

– Играешь с ними, – объявил долговязый. Потом смерил Салима взглядом. – Имя у тебя есть?

Салим замялся, пытаясь понять, не смеются ли над ним.

– Салим, – ответил он наконец, снимая часы и пряча их в карман.

– Салим? Ты медленно говоришь. Надеюсь, ты быстро двигаешься.

В Кабуле было полно таких мальчишек. Салим влился в новоиспеченную команду и, кивнув, приветствовал игроков. Они, в свою очередь, оглядели его и разошлись по своим позициям.

Когда мяч начал переходить от одного мальчика к другому, Салим перенесся в прошлое. Он вернулся в Кабул и втянулся в игру на улице с друзьями-соседями… Они бегали, пока не стемнело. Он гонялся за мячом и отнимал его у мальчишек, чьих имен не знал и знать не хотел. Он передавал мяч новым союзникам по команде – при других обстоятельствах, где-нибудь на рынке, они гнушались бы им, сезонным рабочим-иностранцем. А здесь он не был лишним. Мяч снова полетел к нему. Салим, остерегаясь защитников, повел его дальше, к воротам.

Его команда проиграла, пропустив на один гол больше, но он играл хорошо и заслужил всеобщее уважение. Долговязый мальчишка, задыхаясь и обливаясь пóтом, искоса взглянул на Салима.

– Откуда ты? – спросил он, вытирая пот со лба.

– Из Афганистана, – неуверенно ответил Салим.

Казалось, мальчик ничуть не удивлен.

– Меня зовут Кемаль.

Салим и Кемаль подружились, насколько это возможно в Менгене для местного жителя и иммигранта. С того дня Салим раз в неделю присоединялся к мальчикам и один-два часа играл в футбол по пути от Полата, а иногда после этого возвращался на ферму, чтобы закончить работу. В такие дни он приходил домой измученным и страшно голодным, но оно того стоило: он чувствовал траву под ногами, его хлопали по плечу, ветер дул ему в лицо. Полат плевался и хмурился, но терпел отлучки Салима, ведь тот их отрабатывал.

Дома Салим держал все в секрете. Он не мог собраться с духом и рассказать матери, что выкроил себе час свободы в неделю. Он видел, с каким обеспокоенным лицом встречает его мадар-джан. Каждую свободную секунду она либо хлопотала над Азизом, либо выпрашивала хоть какую-нибудь работу, которая могла пополнить их кошелек. Даже Самира не сидела без дела: она присматривала за Азизом, пока мадар-джан работала, или помогала Хакану и Синем по дому. Хоть это и могло показаться несправедливым, Салим не рассказывал о футболе.

На поле Салим слишком плохо владел языком, чтобы остроумно отвечать, когда мальчишки перебрасывались привычными колкостями. Он надеялся, что его молчание сойдет за равнодушие и чувство собственного достоинства. Кемаль и дальше подшучивал над Салимом и, похоже, не разочаровывался, не получая ответа.

По вечерам мальчишки иногда собирались где-нибудь в городе. Они пили газировку и пожирали глазами полуголых женщин на журнальных картинках. Салим встречался с товарищами по команде лишь изредка. Он понимал, что от его рабочей одежды воняет пóтом, а исцарапанные руки загрубели. Скрывать все от матери он не мог, поэтому сказал ей, что познакомился с хорошими местными мальчиками и иногда ходит с ними пить газировку. Она очень обрадовалась, а ему стало стыдно, что он столько от нее скрывает.

Как-то раз Кемаль проводил Салима домой и узнал, где он живет. Салим удивился, когда однажды, вернувшись с работы, застал своего друга в кухне с Хаканом. Тем вечером Салим понял, что Кемаль приспосабливается ко всему, словно хамелеон. Этим полезным свойством он восхищался.

– Салим, ты как раз вовремя, – с улыбкой встретил его Хакан, – у тебя гость.

– Привет, Салим! – весело поздоровался Кемаль, вставая со стула.

– Мы как раз болтали. Я рад, что ты нашел друзей. А еще оказалось, что я знаю отца Кемаля.

– Привет…

Салима происходящее застало врасплох. Он не обрадовался, увидев Кемаля.

– Вы… Вы знаете его отца?

– Да. Вот это совпадение, правда? Я и не знал, что это дом уважаемого мистера Хакана!

– Это Менген. Здесь все друг друга знают. Но когда я в последний раз видел Кемаля, он был еще совсем маленьким. Пешком под стол ходил, – рассмеялся Хакан.

Кемаль широко улыбнулся. Выглядел он на редкость благопристойно.

– Да, оказывается, мой отец и мистер Хакан преподавали в одном университете, – пояснил он.

– Да, но отец Кемаля намного младше меня. Он из другого поколения. Блестящий преподаватель. Студенты всегда его любили. Но я уверен, что сын по нему скучает.

На лице Салима было написано удивление. Он многого не знал о Кемале. Салим понял бóльшую часть их разговора, но пришлось слушать очень внимательно. Теперь Кемаль пользовался очищенной и отредактированной версией турецкого, а она очень отличалась от языка, на котором он говорил обычно. Хакан поднялся и поставил свою чашку в раковину. Выходя из кухни, он потрепал Кемаля по голове.

– Что ж, мальчики, развлекайтесь. Кемаль, когда будешь говорить с отцом, передай привет от меня. Скажи, пусть зайдет ко мне – я буду его ждать. Хорошо было бы встретиться в конце семестра.

– Конечно, я все ему передам, мистер Хакан. Уверен, он очень обрадуется. Он вернется домой буквально через несколько недель.

Хакан вышел из кухни, и Кемаль шутливо толкнул Салима в плечо.

– Чувак, видел бы ты выражение своего лица! И ты весь в поту…

Салим робко улыбнулся и пошел смыть с лица, шеи и рук следы тяжелого рабочего дня. Мадар-джан и Самира сидели в спальне. Азиз уже заснул, мадар-джан заплетала Самире волосы.

Салим поздоровался и поцеловал мать в щеку. Она сказала, что видела Кемаля и рада, что Хакан знает его семью. Он показался ей хорошим юношей.

– Да, он хороший, – ответил Салим, – мы прогуляемся, ладно? Я ненадолго.

– Конечно, бачем. Береги себя и не задерживайся. Матери тоже хочется видеться с сыном.

Салим пообещал скоро вернуться и пошел к Кемалю. Тот нетерпеливо ждал его за домом. Из уголка губ свисала сигарета.