В зеркале любви - Эллен Сандерс Страница 37

– Тебе хорошо? – прошептал Мартин, прижимаясь щекой к ее волосам.

– Да!

Он стал медленно, чувственно целовать виски, постепенно запрокидывая ее голову, а потом прильнул к губам с такой страстью, с таким нетерпением, что Энн почувствовала себя вне времени и пространства. Ничто не имело значения… Ничто и никто, кроме Мартина.

Он положил ее на кровать, а сам лег рядом и продолжил целовать и ласкать Энн, пока каждая клеточка ее тела не наполнилась желанием. Ее била дрожь, натянутые нервы исступленно требовали продолжения.

Какое блаженство было перебирать пальцами его короткие жесткие волосы, целовать голубую жилку на шее, где толчками бился пульс, пробегать пальцами по его спине, чувствуя, как вздрагивают мышцы!..

– Скажи мне, что нужно сделать, чтобы тебе было хорошо, Мартин, – попросила она.

– Мне и так замечательно, потому что это ты, – ответил он, любовно принимая Энн такой, какая она есть.

Энн перестала беспокоиться и полностью отдалась чувственным ощущениям.

Когда Мартин наконец соединился с ней, она приняла его с блаженным стоном. Наконец-то острое до боли желание, ощущение пустоты было заполнено его теплой, тяжелой, твердой плотью. Наконец-то происходило то, чего требовало ее тело, что было так правильно, так замечательно, так восхитительно, что слезы выступили у нее на глазах.

Она плыла на волнах экстаза, чувствуя, как в страстном порыве напрягается его тело, как учащается его дыхание, как по его телу пробегает дрожь, предвещающая заключительный спазм.

Ощущения невиданной остроты подняли ее на гребень почти мучительного предвкушения апогея любви.

Они перекатились на бок, по-прежнему сжимая друг друга в объятиях и не разрывая своего единения. Его грудь судорожно вздымалась. Он тяжело, прерывисто дышал. Энн нежно гладила Мартина по спине, надеясь, что и он испытывает удовлетворение.

Он медленно поднял руку, погладил ее шелковистые волосы и прошептал:

– Впервые в жизни я не чувствую себя одиноким.

В ее вздохе были облегчение и огромная, безбрежная радость: да, Мартин чувствует то же, что и она. Из глубины сердца Энн вырвались слова:

– Я тоже.

Он прильнул к ее губам медленным, долгим, чувственным поцелуем, который был особенно приятен сейчас, когда они только что принадлежали друг другу. Глаза Мартина светились любовью.

Энн проснулась от приятного щекочущего ощущения. Мартин ласкал языком ее ушко. Не открывая глаза, она перекатилась на другой бок.

– С добрым утром, любимая. – Мартин поцеловал ее в горячий лоб.

– Неужели этой ночью мы спали? У меня голова болит.

– Наверное, от шампанского. Я уж опасался, что мне придется отвозить тебя домой и сдавать на поруки тете.

Энн открыла глаза и, сладко зевнув, потянулась.

– Если честно, я пыталась справиться с собственной робостью.

– При помощи алкоголя? – Мартин вскинул брови. – Не слишком похвальное качество для восемнадцатилетней девушки.

– Я ведь знала, что рядом со мной надежный мужчина, который не причинит мне вреда.

– Мне было с тобой хорошо.

– Честно?

– Конечно, честно, – рассмеялся Мартин, вновь поцеловав ее. – Именно так, как я и представлял в своих мечтах. Ты такая нежная, ласковая… у тебя очень красивая грудь и бархатистая кожа…

Рука Мартина скользнула под простыню и начала ласкать обнаженное тело Энн. Она вновь почувствовала возбуждение. Неужели они с Мартином не насытились за ночь?

Энн закрыла глаза, полностью отдавшись приятным ощущениям. Мартин ласкал ее грудь, теребил соски, покрывал легкими поцелуями лицо и шею, спускаясь все ниже…

– Мартин, я люблю тебя! – выдохнула Энн.

Он воспринял ее признание как приглашение к более активным действиям.

– Мартин! – позвала Энн, требовательно постучав в дверь ванной комнаты. – Что ты там долго делаешь?

– Еще одну минуту, – отозвался он.

– Выходи, нам нужно поговорить.

Энн присела на кровать. Часы показывали половину пятого. До чего же незаметно пролетело время! Они ушли из дома накануне в восемь часов вечера. Странно, что тетя Долли и дядя Томас еще не подняли тревогу и даже ни разу не позвонили ей. Неужели они наконец поняли, что их племянница выросла? Энн улыбнулась. Да, ночью она впервые почувствовала себя женщиной. Любимой женщиной.

– Неужели ты опять хочешь заняться любовью? – с улыбкой спросил вышедший из ванной Мартин. На нем было только махровое полотенце, повязанное вокруг бедер.

– Ты опять пытаешься меня смутить?

– Мне нравится, когда ты опускаешь ресницы. – Мартин поцеловал Энн в лоб. – Ты тоже хочешь принять душ?

– Чуть позже.

– Зачем же ты меня торопила?

– Вчера ты меня заинтриговал и обещал рассказать сегодня о чем-то необъяснимом. О чем-то, что связано с моими родителями.

– Сначала дай слово, что не рассердишься на меня.

– Даю. Разве я могу на тебя сердиться? Ты не мог сделать ничего дурного.

– В какой-то степени я залез на чужую территорию.

Энн вопросительно вскинула брови, но ничего не произнесла. Пусть Мартин сначала все расскажет. Ее вопросы могут подождать.

– После твоего отъезда из Джеймстауна я заходил в «дом с привидениями».

Улыбка на лице Энн растаяла.

– Мартин, я рада, что ты справился с собственными страхами. Но не понимаю, почему ты решил, что мне это может не понравиться.

– Но это ведь твой дом.

– Он мне не нужен! – запальчиво возразила Энн.

– Но он ведь принадлежал твоей бабушке.

– Мартин, я пока не готова к тому, чтобы вновь вернуться туда.

– Я понимаю, милая. – Мартин обнял ее за плечи. Энн дрожала, но он предпочел не обращать на ее волнение внимания, чтобы не расстроить еще сильнее.

– Если это все, то…

– Нет, Энн, это не все. – Мартин вздохнул, подбирая подходящие слова. – Я видел то зеркало…

– Это самое обычное старое зеркало, – перебила его Энн.

– Нет, Энн оно не было обычным…

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

Мартин низко опустил голову.

– Что случилось? – с тревогой спросила Энн.

– Только не нервничай. Мне действительно жаль… я случайно столкнул его.

– Оно разбилось?

Мартин кивнул.

– О боже… это к беде.

– Энн, не будь суеверной. Ты ведь сама только что сказала, что это было самое обычное старое зеркало. Стеклянные вещи часто бьются. Это на счастье.