Простые радости - Ширли Кэррол Страница 37

Въехав на парковку «Курьера» и выключив зажигание, Сьюзен неподвижно посидела в машине пару минут, обдумывая, что же она скажет, когда увидит Эл.

Конечно, он будет немного злиться на нее за то, что не сказала ему о своей поездке в «Пост» в самое ближайшее время. Но по крайней мере он ничего не знает о вакансии и о собеседовании. Это наверняка бы его ужасно расстроило.

Сьюзен не увидела машины Эл на парковке, поэтому решила, что у нее есть еще немного времени на размышление.

Она схватила свою сумку и решительно вошла в здание.

Нора увидела ее в ту же минуту, когда она только повернула за угол в отдел новостей.

— Сьюзен! — Нора вскочила и кинулась к ней, размахивая руками. — Господи, Сьюзен, девочка, как я рада, что ты наконец-то вернулась.

— Что случилось, Нора? — спросила Сьюзен, ставя сумку на стол. — Ради Бога, успокойся, — легко и радостно засмеялась она.

— Сьюзен, ты не понимаешь. Это Эл.

— Эл? Нора, что с ним приключилось? Говори скорее, Нора! — Сьюзен задохнулась от волнения.

— Нет-нет, с ним ничего не произошло. Он в порядке. Просто уехал.

— Уехал? Что ты имеешь в виду? Что значит уехал? Куда? — Сьюзен бессильно плюхнулась на стул.

— Сьюзен, ты не представляешь, как мне жаль, — заговорила Нора, ломая руки. — Я понятия не имела, что ты не сказала ему, что едешь на собеседование по поводу работы.

Сьюзен ощутила, как все ее тело моментально напряглось, а колени задрожали. Хорошо хоть она сидела…

— Нет, я не говорила ему, — пробормотала она. — Не хотела, чтобы он знал раньше времени, потому что не была уверена, соглашусь ли взяться за нее.

— Ой, Сьюзен, ты даже не представляешь, как мне жаль. Но я бы ни за что не проболталась, если бы знала, что ты не рассказала.

— Ничего, Нора, успокойся. Ты не виновата. — Сьюзен нежно похлопала ее по руке. — Но где же он в таком случае?

Нора рассказала ей о предложенной ему должности в университете в Блумингтоне, где работает его отец.

— Когда он уезжает, Нора?

— Кажется, сегодня утром. Не уверена, когда именно. Он сказал, рано, но не знаю, значит ли это пять утра или десять. Он оставил телефон мотеля, на случай если вдруг Бреннану срочно понадобится с ним связаться… Я позвонила и узнала их адрес, — тихо добавила Нора. — Хочешь, дам его тебе?

Сьюзен снова посмотрела на часы. Ровно десять. Возможно, он еще не успел уехать.

— Да. Но сначала я гляну, не смогу ли застать его дома.

— Что ты собираешься делать?

— Попробую вернуть его. Надеюсь, смогу перехватить его до отъезда. Я знаю, что та работа так же не подходит для него, как «Пост» — для меня, — сказала Сьюзен, поднимаясь и закидывая на плечо свою сумку. — Я отказалась от этой работы, Нора. Остаюсь здесь, где мне и место.

Губы Норы растянулись в улыбке.

— Ох, как же я рада.

Сьюзен прикусила нижнюю губу.

— Надеюсь, Эл тоже порадуется.

— О, дорогая, я точно знаю, что порадуется. Он по-настоящему неравнодушен к тебе. — Нора легонько притронулась к ней. — Привези его обратно, Сьюзен, — шепнула она.

Сьюзен кивнула.

— Надеюсь, мне это удастся, если еще не слишком поздно и я еще не окончательно все испортила, — ответила она, повернулась и направилась к двери, оставив Нору в состоянии беспомощного одиночества.

Сьюзен сжимала руль, будто спасательный круг. Мысли мчались в ее мозгу, сталкиваясь и опережая друг друга. Как это все могло так обернуться? На этот раз она все сделала неправильно. И Эл имеет полное право разозлиться на нее. Он, естественно, думает, что она намеренно обманула его, хотя, видит Бог, ей всего-навсего хотелось пощадить его чувства.

Сьюзен надеялась, что она успеет застать его дома и что ей еще удастся спасти ситуацию. Жизнь словно разваливается на куски прямо у нее на глазах. Сначала глубокое разочарование в той работе, к которой так долго стремилась, а теперь возможность потерять Эл. Это уже становилось почти невыносимым.

Сердце ее колотилось, на глаза наворачивались слезы. Она вытирала их ладонью. Ей нельзя начинать плакать раньше, чем появится весомая причина для слез. Надо только молиться, чтобы он все еще был в хижине.

Но когда шины заскрипели по гравийному подъезду, она сразу увидела, что его «блейзера» нет на месте. Выскочив из своего маленького «форда-эскорта», она все равно помчалась к дому, взлетела на крыльцо и упала у самой двери. Сьюзен изо всех своих сил заколотила кулаком по твердому дереву двери.

— Стивен! Стивен! Ты здесь? О, пожалуйста, пожалуйста, ответь мне!

И хотя хижина не выказывала никаких признаков жизни, Сьюзен не сдавалась, продолжала стучать, потом обежала вокруг и заглянула в одно из окон. Она не увидела движения внутри, но все же вернулась к двери и еще постучала.

— О, Стивен! — кричала она, стуча в дверь, пока не покраснели руки. Теперь уже она не могла, да и не хотела справляться со слезами, и они лились из глаз и текли вниз, оставляя на щеках горячие, соленые дорожки. Руки болели, но она продолжала отчаянно колотить в дверь, пока наконец не поняла, что это совершенно бесполезно. Тогда она прекратила и обессиленно повалилась на крыльцо.

— О, Эл, — стонала Сьюзен, привалившись к запертой двери. — Я не успела, я упустила тебя. Что же теперь случится со всеми нами? Ты — единственный мужчина, которого я любила.

Она отдалась своему горю, все ее тело сотрясалось от скорбных рыданий.

Долго просидела она перед запертой дверью. Наконец всхлипы перешли в тяжелые вздохи, и Сьюзен, совершенно обессилев, уснула.

А когда проснулась, солнце лилось на крыльцо теплым потоком и било ей прямо в глаза. Мышцы занемели от слишком долгого сидения в неудобной позе, а слезы оставили на щеках липкие следы. Она кое-как вытерла их руками и поднялась на ноги. О Господи, как же у нее болит голова… Будто ножом режут по лбу. Сьюзен ухватилась рукой за один из столбиков крыльца и посмотрела на часы. Время близилось к одиннадцати. Если она сейчас уедет, то, возможно, успеет догнать его до начала собеседования. Может, у нее даже будет шанс убедить его остаться в «Курьере». Еще рано сдаваться. Может, это сумасшествие, одержимость какая-то, но она будет продолжать пробовать все возможное, потому что теперь ей уже нечего было терять. Альтернатива открылась ей во всей своей обреченности: пустая и одинокая жизнь без Эл.