Сладкая вендетта - Зоэ Арчер Страница 37

– Они засиживаются за карточными столами допоздна, это мешало бы моей работе в «Немезиде». И мне не очень нравится запах сигар.

Рокли и два других джентльмена поспешно вышли из бального зала – казалось, им не терпится погрузиться в мужской мир важных дел.

– Черт! – пробормотала Ева. – Вряд ли в доме сэра Гарольда есть место, откуда мы сможем наблюдать за карточной комнатой.

– Когда Рокли соберется уходить, ему придется снова пройти через бальный зал, – заметил Далтон.

Пусть они не узнают, с кем Рокли говорил в карточной комнате, но, по крайней мере, он не сможет ускользнуть незаметно.

Ева подалась вперед и оперлась локтями о подоконник.

– Вы когда-нибудь думали о какой-то другой работе кроме как сдавать в аренду свою силу?

На лице Далтона на миг появилось задумчивое, почти мечтательное выражение, но оно тут же исчезло.

– Нет. Меня всегда знали как боксера – или на ринге, или на службе у этого вельможи. Вот это, – он поднял кулаки, – всегда ценилось намного выше, чем это. – И Джек постучал себя пальцем по голове.

– Вы слишком высоко ставите не те достоинства, какие следует, – сказала Ева.

Далтон посмотрел на нее с озадаченным видом, как будто она предложила ему платить за кислород.

– Я – это только мои мускулы, и так будет всегда.

Еву вдруг охватил не поддающийся контролю гнев.

– Перестаньте говорить о себе так!

– Не знаю, почему вы так раскипятились, – недоумевал Далтон. – Какая разница, что я о себе думаю? Что это меняет? – Он скрестил руки на груди и уставился на Еву.

И действительно, какая разница? Мисс Уоррик не нашлась что ответить. Дело только в том, что ее это расстроило, причем так сильно, что ей самой не верилось. Похоже, Джек смирился с отведенной ему ролью. Неужели никто не говорил Джеку Далтону, что он может быть кем-то бóльшим, чем наемный головорез? Но у него есть мозги, причем очень неплохие. Просто он давно не давал им работу.

Ева каждый день видела примеры растраченного впустую потенциала. Невозможно, живя в Лондоне, не замечать побирушек, копающихся в отбросах, или мужчин, сидящих на бордюре с протянутой рукой, потому что их сократили с работы. Это всегда ее волновало, но никогда еще так сильно, как взволновал Далтон.

– Просто обидно видеть, когда кто-то не использует свои возможности, – пробурчала Ева.

– Вы в душе миссионер, – лукаво сказал Джек.

Если ему так кажется, она не станет его разубеждать. Лучше так, чем если Далтон будет думать, что ее интерес к его благополучию – не только профессиональный.

Внезапно из-за двери донесся негромкий скрип половиц под ковром – по-видимому, кто-то шел по коридору. Ева и Далтон застыли и переглянулись. Из-под двери просочился свет. Что-то звякнуло. Ключи экономки.

Далтон тут же опустил занавеску, и комната погрузилась в темноту. Они с Евой бросились к складной ширме. Так как места за ширмой было немного, им пришлось встать вплотную друг к другу: Ева прижалась к Далтону спиной, а он обхватил ее руками за живот. В то же мгновение, когда они застыли за ширмой, дверь открылась.

Снова послышалось звяканье и шаги – экономка вошла в комнату. По стенам заплясали отблески неяркого света, по-видимому, женщина держала лампу. Ева напряглась и почувствовала, что Далтон тоже напрягся. Неужели экономка услышала, как они с Далтоном вошли в дом? Если так, то она, вероятно, первым делом заглянет как раз за ширму. Придумать невинное объяснение их присутствию здесь будет невозможно, а убить бедную женщину по голове и связывать Еве не хотелось, но она была готова это сделать, если ситуация заставит.

Шаги смолкли, экономка вздохнула. Комната осветилась ярче. Ева осторожно выглянула из-за ширмы и увидела, что экономка стоит на том самом месте, где несколько мгновений назад стояли они с Далтоном. Пожилая женщина с мечтательным выражением лица смотрела на окна бального зала.

– Ох, какая же красота!

Она снова вздохнула и, чуть покачиваясь в такт музыке, начала напевать мелодию, которую играли в особняке напротив.

Ева попятилась. Экономка их не увидела, и пока они стоят за ширмой, и не увидит. Однако Ева в ее присутствии не могла чувствовать себя спокойно. А судя по выражению лица женщины, уходить она не спешила.

Ева старалась стоять неподвижно и дышать медленнее, но близость Далтона волновала ее. Утром, зная, что ей предстоит провести весь день в экипаже, Ева надела небольшой турнюр, и теперь только этот предмет одежды создавал небольшое расстояние между ней и Далтоном. Чувствуя спиной твердые мускулы его широкого торса, Ева уловила аромат мыла, шерстяной ткани и… разгоряченного мужского тела. Каждой клеточкой своего организма она остро ощущала размеры Далтона, его мощь, его силу – как телесную, так и силу воли. А когда почувствовала на своей шее тепло его дыхания, по ее телу пробежал трепет нарастающего возбуждения. Руки Джека по-прежнему лежали у нее на животе. Ева немного изменила положение, чтобы встать поустойчивее, и его пальцы скользнули вверх. От этого легкого прикосновения Еву охватила волна дрожи. Она хотела, чтобы Далтон широкими ладонями накрыл ее грудь, и одновременно боялась этого.

Руки Джека остались там, где и были, но Ева почувствовала, что у Далтона тоже захватило дух. Значит, на него это действовало так же сильно, как и на нее. Она понимала, что его рот всего лишь в каком-то дюйме от ее шеи, и у Евы возникла почти непреодолимая потребность отклониться назад, чтобы губы Джека могли коснуться ее кожи. Какие у него губы? Грубые? Мягкие? Или и то, и другое? Но как бы ни велико было желание это выяснить, мисс Уоррик осталась стоять неподвижно. Это все, что она могла сделать, чтобы не потерять бдительность. Нельзя было допустить, чтобы экономка их обнаружила. И они, замерев и не издав звука, не дали взаимному влечению взять над ними верх.

Казалось, прошло десять жизней, пока экономка не опустила портьеру и вышла из комнаты. Ева и Далтон дождались, когда шаги стихнут в коридоре, но ни один из них не шелохнулся. Ева говорила себе, что это просто предосторожность на случай, если экономка вдруг вернется. Наконец она вышла из-за ширмы – почти вывалилась, потому что ноги ее плохо держали, а голова кружилась. Ева слышала, как Далтон позади нее пробормотал ругательства. Судя по звукам, он оправлял одежду, а именно брюки.

Мисс Уоррик сразу же подошла к окну и отдернула портьеру, чтобы посмотреть в зал.

– Рокли все еще там, – сказала она, понизив голос. – Мы в безопасности.

– А вот насчет этого, милая, ошибаетесь. – Далтон возник рядом с ней, его лицо было словно высеченным из камня, на щеках стала заметна отросшая щетина. Он казался живым воплощением непоколебимой мужественности. – Вы и я вместе, – продолжал Джек низким голосом, похожим на рык, – опасны, как заряженное ружье.