Тайные грехи - Стефани Блейк Страница 37

Уайт пристально посмотрел на Мару, и она встретила его взгляд без всякого смущения.

За кофе и бренди Мэрион сменила тему:

– А тебе известно, Мара, что Уайт, вне всякого сомнения, самая большая знаменитость в Тумстоне?

– Правда? Мне показалось его имя знакомым. И чем же он прославился?

– Своим шестизарядным револьвером. Уайт был шерифом, а потом маршалом [15]в Тумстоне, пока не вышел в отставку. Тумстон и до сих пор еще крепкий орешек, но теперешний он и в сравнение не идет с тем вертепом, которым был до того, как Уайт занялся здесь наведением порядка. По сравнению с тем, что было прежде, сейчас здесь безопаснее, чем на пикнике воскресной школы.

Уайт смущенно улыбнулся:

– Это некоторое преувеличение, Мара. Давайте-ка сменим тему и поговорим о чем-нибудь интересном. Думаю, я поступил правильно, когда повесил на гвоздь свою кобуру. И хватит об этом. Давайте поговорим о вас, Мара.

– Так это как раз то самое, что мы с Мэрион и делаем целый вечер – говорим о себе и о своих делах.

Эрп подался вперед, сложив перед собой руки на столе и не выпуская изо рта сигары, которую перекатил в уголок рта, что придавало ему залихватский вид.

– Расскажите о тех временах, когда вы еще жили в Уэльсе и не встретились с Мэрион на пути сюда.

Теперь уже Мара смутилась.

– Боюсь, в истории моего детства мало интересного, – пробормотала она.

– И все же я с удовольствием ее послушаю.

В этот момент вошла официантка и зашептала что-то на ухо Мэрион. Хозяйка «Тадж-Махала» поднялась с места.

– Прошу прощения, мне придется оставить вас ненадолго – там инцидент с одним пьяным в комнатах наверху.

Уайт поднял вверх руки, будто под дулом револьвера.

– Не смотри на меня так, дорогая. В последний раз я выкинул отсюда пьяного давным-давно, и с этим покончено.

Когда Мэрион ушла, Мара принялась рассказывать о себе:

– Я родилась в Уэльсе, в Кардиффе, самая младшая из пятерых детей. У меня четверо братьев…

Рассказывая, она все больше воодушевлялась – ее охватывала гордость при мысли о семье Тэйтов.

– Похоже, что Тэйты – настоящий клан. Хотелось бы мне с ними со всеми познакомиться.

– А почему бы вам не погостить в Бисби? У нас просторный дом, и я буду счастлива принять вас.

Эрп перекатывал сигару из одного угла рта в другой. Глядя на него, Мара думала о том, что у него необыкновенно чувственные губы. И эта мысль будоражила. Она представила, как его губы прикасаются к ее губам, и почувствовала, что тело ее словно окатило горячей волной, причем жар этот не проходил, а, напротив, становился все более ощутимым.

– Я, конечно, мог бы у вас погостить, – ответил Эрп. – Но что подумают ваши близкие и соседи? Ведь ваш муж сейчас путешествует по Европе…

– Мы будем в доме не одни. Там ведь маленькая Мара и ее няня.

– Тогда договорились, – кивнул Эрп.

И он с улыбкой накрыл своей огромной ладонью ее тонкую, изящную руку, лежавшую на узорчатой атласной скатерти.

– Вы мне нравитесь, Мара Тэйт Юинг.

– Меня зовут Мара Юинг Тэйт, – поправила она. – Мне вы тоже нравитесь, Уайт Эрп.

– Как уютно вы устроились, – проворковала Мэрион, вернувшись. – Может, хотите попытать счастья наверху, за игорным столом?

– Во что бы то ни стало, – ответил Уайт. – Уверен: сегодня я в ударе. А как вы, Мара? Чувствуете склонность к игре?

– Да, чувствую, но должна вас предупредить, что никогда прежде не играла. И все же по натуре я игрок, люблю риск и приключения. Все Тэйты – прирожденные игроки.

– Похоже, что они еще и везунчики – всегда выигрывают.

Они поднялись из-за стола и последовали за Мэрион в игорный салон.

Предчувствия не обманули Уайта Эрпа. Менее чем за час он выиграл две тысячи долларов в рулетку и в кости. Кости заинтриговали Мару. Понаблюдав некоторое время за игроками, она быстро постигла основные правила игры. После чего извлекла пять стодолларовых бумажек из своей вечерней сумочки, сшитой из той же ткани, что и платье, и передала деньги крупье:

– Фишек, пожалуйста.

Когда настала очередь Мары бросать кости, она заняла место у длинного, покрытого зеленым сукном стола. Уайт встал у нее за спиной. Толпа любопытных и игроков прижала его вплотную к Маре. Ее приятно возбуждала близость Эрпа, она ощущала твердость его мужского естества, ощущала волнующее прикосновение его плоти, упиравшейся в ее ягодицы.

Мара бросила кости с такой бесшабашной уверенностью в успехе, что Уайт хмыкнул. Стодолларовая фишка легла на свое место.

– Семь! – сказал крупье, собирая кости.

– Продолжим! – ответила Мара, подражая Уайту и остальным игрокам.

Кубики из слоновой кости покатились по столу и наконец остановились – выпало пять и три.

– Ваша ставка восемь! – подал голос крупье.

Она повторила бросок – шесть и три. Бросала еще раз – и выпали две пятерки. Еще одна попытка – двойная шестерка.

– Дюжина! Вот это везение! Молодец! – пробормотал Уайт.

Мара играла минут пятнадцать и сделала за это время восемь ставок, последовательно их увеличивая. Она отошла от игорного стола, унося выигрыш, чуть превышавший шестнадцать тысяч долларов. Уайт обменял ее фишки на деньги, и они направились в бар.

– Шампанского, – сказал Эрп бармену. – Поздравьте леди, ей повезло в игре!

Он наклонился и поцеловал Мару в губы. Его усы коснулись ее верхней губы, и от этого прикосновения она затрепетала.

– Никогда не целовалась с усатым мужчиной, – улыбнулась Мара.

«Я никогда никого не целовала, кроме Гордона!»

– И вам понравилось? – спросил Эрп.

Она пожала плечами и потрогала пальцем верхнюю губу.

– Усы царапаются…

– В таком случае я готов их сбрить.

– Не стоит идти на такие жертвы. Во всяком случае, меня вы больше целовать не будете.

С минуту он молча смотрел на нее. Потом улыбка тронула уголки его губ и наконец осветила все лицо.

– Хотите держать пари, счастливица? Я ведь уже сказал вам, что сегодня у меня ночь везения.

Она бросила на него вызывающий взгляд.

– Везет в картах – не везет в любви.

– Может быть, мы обсудим этот спорный вопрос по пути в ваш отель? – Он подал знак бармену. – Уолт, поставь шампанское в ведерко со льдом, договорились?