Неприступная красавица - Диана Фарр Страница 37

Ничего такого, что в действительности обогащает человека, нельзя купить за деньги.

Но он понял, что Синтия выставлена на продажу. И не стоило закрывать глаза на то, что она могла бы сделать его жизнь богаче.

Он нахмурился и, сунув руки в карманы, с мрачным видом отправился в комнату, которую приготовил для него Каммингс. Ему пришлось признаться, как бы неприятно это ни было, что, если Синтия на самом деле так любит деньги, без нее ему будет лучше. Он был довольно богатым человеком. Но в свете существовало немало женщин, которые любое количество денег считали недостаточным, полагая, что их никогда не бывает слишком много. Такая женщина может погубить жизнь мужчины. Даже если он добьется се руки, то в конце концов может об этом пожалеть. Стало быть, ему нужно перестать мечтать о Синтии.

Однако в течение последних трех лет он уже пытался совершить этот подвиг — и без всякого успеха. Раньше он лишь боялся того, что сейчас обернулось правдой, и вопреки твердому убеждению, что Синтия Фицуильям — меркантильная девица, он постоянно о ней мечтал. Почему же он сможет забыть ее теперь, если тогда не смог?

Он был уверен, что она к нему неравнодушна. Какими бы ни были ее амбиции, как бы последовательно она ни шла к своей цели, он наверняка сможет ее разубедить. Он уже не раз продемонстрировал свое умение отговаривать ее. Но стоит ли это делать? Разумно ли? Не лучше ли отойти в сторону и дать ей возможность заманить Эллсуорта?

Он пришел к выводу, что ему нужна дополнительная информация. Более весомые доказательства либо в пользу поведения Синтии, либо наоборот. Предпочтения Синтии, казалось, представляли собой странную смесь дочерней преданности, любви к нему и жадности к деньгам. Но картина получалась какая-то странная, и он никак не мог понять, в чем дело.

Ладно. Время покажет. Он во всем разберется. Он всегда считал себя удачливым малым. Люди говорили, что он родился под счастливой звездой, и он был склонен этому верить. Когда в его жизни все казалось ужасным, судьба почему-то неизменно вмешивалась и была на его стороне. Несмотря ни на что, он все же унаследовал Кросби-Холл, хотя обстоятельства были против него. Может быть, он сумеет завоевать Синтию и будет с ней счастлив?

Если только это — завоевать Синтию и жить с ней счастливо — не взаимоисключающие вещи. В таком случае ему придется довериться своей счастливой звезде, которая помешает ему соединиться с Синтией, даже если он начнет слишком рьяно пытаться это сделать вопреки здравому смыслу. Ему необходимо во что-то верить: в Бога ли, в судьбу или в свою счастливую звезду. Самому себе — и это было очевидно — он верить не мог.

На следующее утро он снова стал подкарауливать Синтию, но голова его при этом была занята гораздо более важным: Натали не спустилась к завтраку.

Дерек напугал горничную, которая несла поднос с завтраком в спальню леди Малком. Перехватив ее в коридоре, он силой отнял у нее поднос. Подмигнув служанке, он пообещал не расплескать чай леди Малком. Схватив поднос обеими руками, он понес завтрак сестре.

Натали лежала с отрешенным видом на высоко взбитых подушках. Когда Дерек вошел, она повернула к нему голову, и скорбное выражение ее лица сменилось радостным ужасом.

— Ах нет! — в отчаянии воскликнула Натали. — Только не ты!

— Да, дорогая сестра, это я, — в тон ей ответил Дерек.

Он вошел в комнату и осторожно поставил поднос на низкий столик возле кровати Натали. — Я пришел навестить тебя на твоем ложе печали.

Натали сердито взглянула на него:

— Никакое это не ложе печали. Просто это не очень удобная кровать. Выметайся, Дерек! Не смотри на меня! Я выгляжу отвратительно.

— Чепуха, — успокоил он сестру. — Встряхнись, Натали, и перестань все время жалеть себя. Все говорят мне, что ты гораздо более здорова, чем сама думаешь.

Сказав это, он помолился небесам, чтобы эти «все» были правы. Бедная женщина действительно выглядела ужасно.

Дело было не только в огромном животе. У нее был нездоровый цвет лица и темные круги под глазами.

— А ну-ка подвинься, — приказал он. — Я хочу сесть на край кровати, поближе к тебе.

— Здесь мало места, — мрачно ответила Натали. — Я такая огромная, что занимаю всю кровать. Если уж ты хочешь сесть, пододвинь стул: Господи, да не этот! Это стульчак для ночного горшка!

— Правда? — Дерек с интересом стал рассматривать стульчак. — Очень умно придумано.

— Во всяком случае, практично. Я сейчас не решаюсь далеко от него отходить. Возьми стул, который стоит около туалетного столика.

Этот стул выглядел уж очень хрупким.

— Стульчак кажется мне более удобным, — пожаловался Дерек.

— Я же сказала, что тебе незачем оставаться здесь со мной.

— Ерунда. Как иначе мне удастся влить в тебя весь этот чай? — Он придвинул стул к кровати и уселся лицом к Натали. — Расслабься, Натали, дорогая. Если ты не хотела, чтобы я приехал в Оулдем-Парк, тебе незачем было посылать мне такое отчаянное письмо. Оно меня напугало.

У нее дернулись губы.

— Просто мне было нужно, чтобы ты был рядом, — призналась она. — Но не так близко. — Она взглянула на поднос с подозрением. — Что это? Овсянка?

— Размазня, — Он поднял крышку и блаженно принюхался. — Пахнет вкусно.

Натали передернуло, и она закрыла глаза.

— Ради Бога, убери ее.

— Поосторожней, дорогая, — предупредил он ее. — Еще минута, и ты меня здорово обидишь. Я начинаю думать, что ты вовсе не желаешь, чтобы я был здесь.

Натали сначала засмеялась, а потом, прикрыв лицо подушкой, издала стон.

— Дело не в тебе. — Через подушку се голос звучал глухо. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме Малкома, видел меня в таком состоянии.

— А почему это только Мал ком должен страдать? — резонно заметил Дерек. — Раздели свою ношу с нами, Натали.

Позволь нам всем смотреть на тебя по очереди.

Как он и ожидал, Натали отняла от лица подушку и швырнула ее в Дерека.

— Так-то лучше, — лукаво сказал он. — Теперь тебе стало легче? А где, между прочим, Малком?

— Я заставила его уйти. Никто не может мне помочь. Я просто должна все вытерпеть, пока это не кончится. Если тебе непременно надо кого-то пожалеть, займись Пиппой.

Малком и Сара достаточно взрослые, чтобы меня понять, а вот малышка Пиппа считает, что я ее бросила.

— Ничего, у нее это пройдет. И у тебя, конечно, тоже. — Он взял с подноса кусок тоста и помахал им перед лицом Натали. — Тост будешь? Он с маслом.

— Хорошо, хотя я не голодна. — Она взяла тост и неохотно откусила кусочек.

— Отлично. Покаты восстанавливаешь силы, я отвлеку тебя от твоих несчастий сказочкой.