Опасный обман - Линн Керстен Страница 37

– Но вы не были виноваты! Как он мог свалить все на вас?

– Дорогая Кэт! Вы перешли на мою сторону? Не будьте так импульсивны. Чем повредило бы мне ложное признание? У меня ничего не осталось, лишь немного гордости, и вопреки всем доводам разума я отказался от наследства и уцепился за эти остатки самоуважения. Чувством собственного достоинства, уверяю вас, счета не оплатишь, а удовлетворение быстро испаряется. Ясно, что отец был не прав. Но он тоже был в отчаянии. Понадобились годы, чтобы я понял, что, несмотря на все угрозы, он пришел ко мне за отпущением грехов. И, будучи таким человеком, каким он был, отец мог сделать это, только требуя моего покаяния и защищая собственную гордыню. Я никогда не пожалею о том, что отвернулся от Белинды, но горько раскаиваюсь, что в тот день, когда мой отец протянул оливковую ветвь мира, я не принял ее.

– И не женились, чтобы доставить ему удовольствие?

– Нет, пока его суждение о женщинах не изменилось бы. Но род должен продолжаться, даже если речь идет о таком недостойном его представителе, как я. Если бы мне дали время исправить свою репутацию, я нашел бы подходящую жену.

– Вы все еще можете это сделать. Если бы вы женились на богатой наследнице, у вас появились бы деньги, чтобы занять достойное положение в обществе и управлять имением. Все так делают.

– Вы хотите, чтобы я превратился в охотника за состоянием? – Он снова сел, как бы стараясь лучше рассмотреть ее при свете огня в камине. – Не подумал бы… Что это у вас в руке?

Она посмотрела на свою руку. Охваченная гневом, она сжала кулак, и теперь в руке у нее был комок хлеба с маслом.

– Ох, какая гадость!

Под звуки его хохота она удалилась в спальню – как только она отворила дверь, Мальволио кинулся к ней – и вымыла руки. Ополоснула и лицо, смывая впечатления от рассказа лорда Деринга.

Все ее прежние представления об этом человеке изменились. Будучи уверенной в своей приобретенной с таким трудом способности оценивать мужской характер, она считала его умным, поглощенным собой, сибаритом, эксплуататором, очаровательным, нерадивым и бесполезным образчиком знатной фамилии. Тот самый сорт, из-за которого аристократия получила такую дурную репутацию. Если бы она по рождению принадлежала к его классу, она достигла бы гораздо большего, имея такие возможности.

Может быть, он и на самом деле был таким. Но в нем было и кое-что другое, хотя она еще не совсем поняла, что именно. Да она и не пыталась. Это могло бы вызвать у нее слишком большую симпатию, заставить ее переживать за него, соединить предательскую страсть с более сложными желаниями. У нее и так уже достаточно неприятностей.

И все-таки она может позволить себе наслаждаться его обществом. Нельзя отрицать, что он развлекает ее. Он бросал ей вызов, чем она возмущалась, даже когда принимала его. Ее не раздражало, что он выигрывал почти каждую схватку.

Вернувшись в гостиную, она увидела, как Деринг скармливает ростбиф Мальволио, которого не пришлось долго уговаривать набить свой живот именно этой едой.

– Кэт, посмотрите в окно и скажите мне, что вы там видите.

Она посмотрела в окно, наклоняясь к его плечу.

– Отражение месяца в воде. Очертания холмов на другом берегу озера. А что я должна увидеть?

– Стойте, где стоите. Или придвиньтесь поближе, если хотите, и продолжайте наблюдение.

– Это трюк?

– Ну, я просто пользуюсь случаем, – сказал он, одной рукой обнимая ее за талию. – Но никаких трюков.

Она чувствовала, как от бурного дыхания вздымается его грудь, ощущала ткань халата, тепло его тела.

– Значит, обольщение?

– Ох, надеюсь на это. Но сейчас мы совмещаем удовольствием делом. Смотрите на озеро.

Она заставила себя сосредоточиться. И тут она увидела это – свет там, где его только что не было. И он двигался.

– Фонарь на лодке, и сейчас его открыли.

– Приоткрыли. Это уже третий, который я увидел. Если они только не изменили курс, то догадываюсь, что они отошли в темноте от острова и, достигнув точки, где уже трудно определить, откуда они отправились, превратились в тех, за кого их и приняло бы большинство наблюдателей, – за ночных рыбаков. Нам нужна подзорная труба, Кэт.

– Уверена, что миссис Киппер сможет достать. Как вы думаете, что происходит? Контрабанда?

– Учитывая количество вина и крепких напитков, потребляемых здесь, я не удивлюсь, если «Рай» покупает их на черном рынке. «Феникса» это интересует?

– Покупка контрабандных товаров? Не думаю. Но улика может быть полезна в другой ситуации.

– Нам нужно проверить этот остров, Кэт. Не завтра. Сомневаюсь, что я буду способен на такую экскурсию. Пикник в среду подойдет, и я уже заказал маленькую шлюпку. Вы умеете грести?

Ей казалось, будто она все еще прижимается к нему, а это совсем лишнее.

– Я гребла, – сказала она, возвращаясь к своему креслу, – но не долго. Неужели вы так слабы, что не сможете справиться со шлюпкой?

– Я хочу создать такое впечатление. Или у меня не будет другого выбора. – Он подозрительно серьезно посмотрел на нее. – По правде говоря, дорогая, я ужасно болен и устал.

– Мне жаль. – Она старалась, чтобы Деринг не заметил симпатии в ее голосе. – Хотя странно. Вы приземлились на твердую почву и немного скатились вниз. Но с этого времени я не могу вспомнить, чтобы, вы прилагали какие-нибудь усилия. Двое мужчин несли вас с горы, а сюда доставили в экипаже. Перед этим меня подвесили на канате, как копченый окорок, и отправили, чтобы я закрепила вас на веревках. Я проделала всю работу, милорд. А вы там просто полеживали.

Озорная улыбка появилась у него на губах.

– Обычно я этим не увлекаюсь, но в более удобных условиях – скажем, мягкая постель подо мной – я был бы счастлив лежать там, пока вы делаете всю работу.

– Ах, ради Бога. У вас в голове когда-нибудь бывают другие мысли?

– В вашем обществе? Почти никогда. А вам хотелось бы, чтобы я вас не желал?

– Это сделало бы нашу задачу намного менее… беспокойной для меня.

– Но и намного менее приятной, особенно когда начнется настоящее волнение. Разве я не был чрезмерно терпелив? Я изображал наркомана и пьяницу, лишь бы дать вам время. Чтобы еще больше растянуть этот срок, я столкнул себя со скалы.

– Ха!

– Но мы не можем продолжать в этом духе. В доме часто бывают слуги. Они видят, что-то не так. Они меняют простыни. Они сплетничают, а некоторым за информацию платят. Время для дискуссий и промедления закончилось. Сегодня вы будете спать в моих объятиях. И если мое тело подчинится моей воле, вы будете счастливы, что мое терпение кончилось.

Вместе с ее гордостью, теперь опасно качающейся на самом краю обрыва.

Она могла бы продолжать сопротивляться ему, приложив к тому все свои силы. Но риск выйти из игры был слишком реальным. Или достаточно существенным, чтобы послужить извинением тому, к чему взывала ее плоть.