Опаловый соблазн - Рене Бернард Страница 37

Ее растущая привязанность к мистеру Торну не вызывала сомнений.

В тот короткий отрезок времени, что она его знала, Изабель было легче менять направление своих мыслей и отвлекаться разговором и едой, игрой в шахматы и книгами. В присутствии Дариуса она верила в свою свободу и чувствовала естественную потребность в общении и развлечении. Но никогда в своей жизни она не была столь захвачена воспоминаниями о чьем-то слове или жесте.

Вопреки возражениям миссис Макфедден она, когда позволяла погода, начала удалять погибшие растения в саду. Она попросила у экономки рабочие перчатки и кое-какие садовые инструменты и при каждом удобном случае пользовалась возможностью уйти из дома и отвлечься.

Хаос в маленьком запушенном саду медленно уступал место какому-то подобию порядка. И Изабель немало удивилась, обнаружив красивую мощеную дорожку, которая петляла по небольшому двору, скрытая под неубранными листьями. Камни, выложенные плавными кривыми, образовывали символ бесконечности, и перед Изабель начали раскрываться возможности этого пространства.

— Несколько цветников и симпатичных бордюров из лаванды — и получится сказка, — произнесла она вслух. — Я попрошу Хеймиша найти скамейку и поставить ее в тенистом уголке. Весной здесь будет чудесно!

В холодном воздухе не слышалось эха, и Изабель поежилась от того, как сухо прозвучали ее слова.

— Я призрак в призрачном саду, — прошептала она своему бледному отражению в грязной луже и, присев с корзиной, продолжила свою работу, принявшись выдергивать вьющиеся стебли из того, что, по-видимому, было заброшенным водоемом.

До весны оставалось всего несколько недель, и Изабель понимала, что глупо мечтать увидеть его сад вернувшимся к жизни. К тому времени ее здесь не будет. Самсон поправится, и ей придется поступить правильно и освободить мистера Торна от его клятв. Он был очень добр, и они отгородились от мира стенами Трои — но, если вспомнить Гомера, ценой одного эгоистичного поступка стала гибель целого королевства.

Она не хотела видеть, как что-то произойдет с миром Дариуса. Его уютное гнездышко, огражденное книгами, представляло собой оазис, который Изабель хотелось защитить. Она задумалась, знают ли друзья о его спокойном характере и ценят ли героические усилия, которые он проявляет, разгадывая невероятно запутанную головоломку, включающую в себя священные предметы. «Отшельники» поразили ее своим странным названием, но если они заслуживают доверия и преданности Дариуса, то она сделает все возможное, чтобы доверять им в обмен на их заботу о мистере Торне.

В Дариусе нет ни капли снобизма.

Она завидовала дару просто забывать все самое плохое, что преподнесла жизнь. Ее спина зажила, однако Изабель все еще вздрагивала при громких звуках и страдала от приступов тревоги.

Но она гораздо сильнее. Она не скатывается в пучину дурных воспоминаний при каждой мысли о Ричарде и чувствует себя так, будто это случилось с другой женщиной.

Жизнь Изабель до ее появления у Дариуса казалась ей все более и более далекой. Думать о ней было все равно что вспоминать движения в танце или наблюдать за балом с балкона. Каждый шаг, который она делала до встречи с Дариусом, был таким же определенным, как в кадрили, и пока она не согласилась выйти замуж за Ричарда, жизнь преподнесла ей всего несколько сюрпризов.

Внезапно на нее что-то нашло, и Изабель без единого внутреннего возражения порывисто сняла перчатку с левой руки и увидела золотой блеск. Это была совершенно простая вещь, плоский обруч, но он символизировал клубок боли и унижения, которые принес ей брак. Подойдя к мечу, торчавшему из земли рядом с розмарином, она сняла свое обручальное кольцо, выкопала довольно глубокую ямку рядом с мечом и сделала свое небольшое подношение духам этого сада.

Вот так. Погребено без печали. Она добьется тех маленьких свобод, какие возможны. А если существует дьявол, которому нужно платить, она укажет ему это место и заплатит золотом.

— Собирается дождь! — крикнула миссис Макфедден из выходящего в сад раздвижного окна. — Вы уже испачкались, но не стоит промокать насквозь!

Встав, Изабель тщательно отряхнула остатки грязи со своего дневного платья. Взглянув вверх на небо, она испугалась клубившихся над ней черных облаков.

— Пожалуй, вы правы, миссис Макфедден. Я сейчас же приду.

Собрав инструменты, она взяла корзину и послушно направилась к дому.

— А-ах! — Миссис Макфедден неодобрительно сморщила нос. — Вы такая утонченная леди, а выглядите как грязный тролль! — Пожилая женщина сжала губы в тонкую линию.

— Да, зато взгляните, как я привела в порядок ящики для растений в вашем кухонном саду, миссис Макфедден. Разве не чудесно восстановить его?

— Чудесно. Не стану лгать. Но вы до смерти простудитесь, сидя там, на холодной мокрой земле. И чему я должна радоваться, когда вы копаетесь под этой ивой?

— Со мной все прекрасно, — со смехом отозвалась Изабель. — Свежий воздух приносит мне массу пользы.

— Возможно, и так, — миссис Макфедден скрестила руки, — но не пытайтесь убедить меня, что эта грязь полезна для моих чистых полов! Снимайте обувь здесь, а потом оставьте все, что можно, на полу у двери, чтобы постирать. У меня есть чистое одеяло, чтобы обернуть вас ради приличия, но Хеймиш отправлен в конюшню, так что не беспокойтесь насчет этого болвана.

— Вы очень предусмотрительны, миссис Макфедден. — Изабель знала, что спорить бесполезно.

Отряхнув с сапог засохшую грязь, она сняла их и поставила в деревянный ящик, установленный внутри у двери. Миссис Макфедден помогла ей снять пальто, фартук и платье, но Изабель настояла оставить нижние юбки и сорочку. Даже зная, что Хеймиш точно не встретится ей по дороге, она не собиралась бродить по дому в одном только стеганом одеяле.

Хотя она и распустилась совершенно, но существуют некие рамки, за которые леди не должна выходить!

И еще Изабель не хотела, чтобы миссис Макфедден увидела белую королеву, которую она привязала на ленточку и повесила на шею, чтобы держать ближе к сердцу.

«Я не хочу показывать свой талисман! И не сниму его, пока Дариус не вернется…»

Поднявшись наверх, Изабель надела чистое платье и, застегивая блузу, поняла, что даже в этих глубоко личных делах Дариус подумал о мелочах. Купленные им платья были не только красивыми, но и удобными, позволяющими ей переодеваться без помощи горничной. Все они застегивались спереди или давали возможность удобно расправить их.

Ее поражала его внимательность и великодушие. Дариус заботился о ней во всем и не упускал ничего, если полагал, что ей будет приятно или добавит удобства.

Дариус поцеловал ее — это совершенно точно. И Изабель достаточно знала жизнь, чтобы понимать, что он хочет ее. И она не ослепла настолько, чтобы не замечать влечения, которое чувствовала к нему. Конечно, она не сомневалась, что если бы в тот день ему не пришлось стремительно уехать в Лондон, она бесстыдно попросила бы его еще раз нарушить мораль.