По велению сердца - Киран Крамер Страница 37

— Леди Марша?

Она подняла взгляд. Возле ее дивана стоял Финн. Сияющая огнями люстра осыпала его с головы до ног крошечными искрами. Почти все присутствующие, включая Дженис, уставились на них с жадным интересом. Исключение составили мать и сестры Дженсен. Маркиза, как всегда, была безмятежна, нарезая маленькими кусочками клубнику для пожилой баронессы, которая, очевидно, ела клубнику только в таком виде. А сестры Дженсен громко требовали горшочек варенья, чтобы намазать на хлеб.

— Мистер Латтимор. — Марша склонила голову. — Как приятно вас видеть.

И она не кривила душой.

Его ослепительную наружность не портил даже небольшой шрам, явственно проступающий на его нижней губе. Припухлость на щеке исчезла. По крайней мере если что-то и сохранилось, высокий воротничок и шейный платок служили отличной маскировкой.

Низко поклонившись, Финн поднес ее руку к губам.

— Вот теперь действительно хороший день, — сказал он просто, усаживаясь на место, которое только что оставила чья-то крестная, благодаря чему он мог сидеть рядом с леди Маршей.

По комнате прокатилась волна деликатных вздохов. До его прихода разговор шел натянуто, но теперь все весело смеялись — а прошло-то всего несколько минут. Следующая четверть часа пролетела, как один миг.

Марша все еще посмеивалась над его последним замечанием — Финн сообщил что-то остроумное насчет любви к мясным пирогам, — когда он вдруг наклонился вперед и серьезно заявил ее матери:

— Моя дорогая леди Брэди, я приехал спросить, нельзя ли похитить у вас сегодня леди Маршу и ее сестру Дженис?

— Как это? — спросила маркиза с выражением безупречной любезности, что означало точно выверенную долю приветливого дружелюбия — так, чтобы уделить собеседнику внимание, — но и чопорного достоинства, чтобы никто не вздумал действовать напролом.

— Я целую вечность не был в Амфитеатре Эстли, — сказал Финн.

Послышались возгласы одобрения — этот цирк пользовался большой популярностью у жителей Лондона.

— У меня есть друг, который говорит, что сможет достать для нас места в первом ряду, — продолжал Финн. — А потом проведет нас за кулисы, и леди Марша с леди Дженис смогут погладить каждую из лошадок.

Гости переглядывались, ахали. Можно подумать, поездка к Эстли — бог весть какое предприятие, не каждому удается.

— Носы у них как бархат, — подала голос одна трясущаяся от старости виконтесса.

Гости закивали, словно почтенная дама сообщила нечто поразительное. Все, кроме Марши. В ее голове немедленно возник образ косящей злобным взглядом лошади с крупными оскаленными зубами. Она всегда боялась проходить мимо лошадиной морды с тех пор, как много лет назад ее, маленькую девочку, лошадь ухватила зубами за плечо.

— Мама, я бы с удовольствием пошла, если ты согласна, — сказала Дженис. Она взглянула на Маршу с сияющей улыбкой, несомненно, полагая, что сестра обрадовалась не меньше.

— Отлично, если Марше позволит ее расписание. — Леди Брэди взглянула на дочь, ожидая ответа.

По глазам матери Марша не могла догадаться, что та думает о Финне и его предложении поехать в цирк. Мать могла потребовать, чтобы Марша чаще бывала в обществе, чтобы найти мужа. Тем не менее выбор развлечений оставался на усмотрение самой Марши, за что она была очень благодарна матери.

Она уже собиралась ответить отказом. В конце концов, у нее запланированы важные дела — лорд Чедвик да еще герцог Бошан, от которого зависит судьба школы. Но она взглянула на Финна — вот он, сидит в кресле, вытянув перед собой ноги, а между ног устроив трость. Сжатые кулаки поверх набалдашника трости, на руках вздуваются бугры мышц. Трость кажется игрушкой в его руках, и они, сразу видно, умеют ею управлять — искусно и с изящной небрежностью.

С пугающей ясностью припомнилось Марше, как эти самые руки обвивали ее, как близки они были — она и Финн, как много он значил для нее тогда… И как мало, в сущности, знала она о мужчинах, несмотря на мимолетный роман с этим красавцем.

Любовная интерлюдия юности, воспоминание о которой до сих пор кружило ей голову! И как она подозревала, всего лишь тень той любви, которой не суждено было сбыться. Но с этим покончено.

Влюбленность.

Любовь.

Страсть.

Видит Бог, на то были причины. К чему отдавать сердце респектабельному человеку, если ее чувство наверняка будет отвергнуто, стоит ему узнать о ее прошлом?

Сейчас, глядя на Финна, Марше пришли на ум слова «разорванный круг».

Они с Финном — точно два свободных конца ленты, которые ей не суждено было завязать узлом.

Спасибо лорду Чедвику.

— Да, мама. — Поразительная мужественность Финна не давала ей покоя, этот человек просто излучал ее! — Я могу поехать.

Финн улыбнулся, и ее сердце возликовало. Глупо бояться лошадей и их оскаленных морд. Маленькая прогулка к Эстли в обществе Финна не означала, что ей снова причинят боль. На сей раз она, Марша, будет хозяйкой положения, чего, конечно же, не умела, когда была моложе.

С этой минуты гостиная, казалось, не выдержит дальнейшего напряжения обстановки. Да и гости, в свою очередь, почувствовали, что рискуют злоупотребить гостеприимством. Леди Брэди так искусно владела приемами любезной хозяйки, что никто и не догадался, что их просто-напросто выпроваживают.

Через несколько минут в гостиной остался лишь Финн. Дженис смеялась над его рассказом о черствых кексах и выдохшемся лимонаде в знаменитом «Олмаке». Они занялись составлением списка хозяек, начиная с самых достойных. Первое место в списке заняла леди Каупер, а последнее досталось леди Джерси.

Марша была счастлива видеть, как они весело болтают. Финн явно старался понравиться ее семье. А Дженис — прехорошенькая; она пользуется успехом, но все еще кажется не вполне уверенной в собственных чарах. Внимание такого приятного молодого человека, как Финн, который всегда готов рассмешить и позабавить, поможет ей стать увереннее.

Стоя в дверях, Финн поцеловал руку маркизе, затем и Дженис, с почтительностью и восхищением. Держал себя кокетливо, однако не выходя из границ дозволенного приличиями. Но, подходя к Марше, он мгновенно стал серьезен, отставив легкомысленный тон. Помедлил, прежде чем прикоснуться поцелуем к ее руке.

Маркиза тактично удалилась, ее примеру последовала и Дженис.

Теплые губы нежно коснулись ее пальцев, но сердечного трепета Марша отнюдь не испытала. Да и мудрено было, ведь в углу мрачной тенью маячил Бербанк. Финн заглянул глубоко ей в глаза.

— Я так рад, что мы сегодня увидимся еще раз.

Ему следовало бы присудить голубую ленту в категории «Милый и серьезный молодой человек», подумала Марша. Потом решила, что он достоин также награды «Воплощенное мужское очарование». А потом еще — «За лучшие волосы и лицо».