Капризы страсти - Барбара Картленд Страница 37

— Ты веришь в меня! — бормотал герцог. — О, дорогая, как я люблю тебя! Я полюбил тебя, как только увидел.

— Я тоже… тебя люблю. Я… я ждала тебя… я мечтала о тебе… я знала, что однажды встречу тебя, — прошептала Татика.

— Дорогая моя, любимая, маленькая моя!

Герцог покрывал ее лицо поцелуями, она чувствовала тепло его губ и дрожала, отзываясь на его ласку.

— Я люблю тебя! Ты моя! Ты принадлежала мне всегда, с начала времен! Я сердцем чувствовал, что ты есть где-то в этом мире, только не мог тебя найти!

— Я видела тебя… в мечтах, — призналась Татика, — а потом увидела здесь… Ты был, как тот викинг… в моих мечтах он плыл ко мне через моря.

— Наверное, в те давние времена мы встретились в Новгороде, — сказал герцог, на миг отрываясь от нее, — и тогда я полюбил тебя. И люблю до сих пор.

Обезумев от страсти, герцог вновь прильнул к ее губам. Татика прижалась к нему и через тонкую ткань рубашек ощущала жар его тела.

— Как ты красива! Ты просто невероятно красива! — восклицал он. — Я так боялся, что любовь в твоих глазах уступит место презрению, когда ты все узнаешь. Я боялся… я очень боялся.

— Как ты мог такое подумать! Я же сразу поняла, что ты за человек. Мне сердце подсказало!

— Любимая, жизнь моя, — простонал герцог, утыкаясь лицом ей в шею.

Татика блаженствовала в его объятиях, ее глаза сияли. Она крепко обнимала герцога, словно боясь, что он может исчезнуть.

Неожиданно он отстранился от нее и вскочил.

— Я сошел с ума! — хрипло сказал он. — Ты же понимаешь, что я не могу жениться на тебе!

Татике показалось, что на нее вылили ушат ледяной воды.

— Почему?

— Потому что я всегда буду ждать момента, когда ты начнешь сомневаться во мне! — ответил герцог. — Пройдут годы, смерть моей жены так и останется нераскрытой, и ты начнешь думать, что, возможно, ты ошибалась, что на самом деле ее убил я! — Он тяжело вздохнул. — И я не смогу спокойно смотреть, как ты отдаляешься от меня, как все сильнее сомневаешься во мне, как начинаешь сожалеть о том, что поверила мне!

— Довольно! — перебила его Татика. — Кто дал тебе право так думать обо мне? Как ты посмел порочить нашу любовь подобными подозрениями? — Герцог промолчал, и она продолжала: — Наши чувства друг к другу — нечто особенное, прекрасное! Эта любовь дана нам Господом, и я не позволю тебе обесценивать ее никакими предположениями, что один из нас утратит веру в другого или в то, что для нас свято. — Она протянула к нему руки. — Иди ко мне.

Герцог, хоть и неохотно, подчинился и сел на диван.

— Мы должны бороться… вместе, — прошептала Татика.

— Но я не женюсь на тебе, пока не обелю свое имя, — сказал герцог. — Думаешь, я не знаю, что люди шепчутся у меня за спиной, что даже близкие считают, будто Ирэн убил я? — Помолчав, он скорбно добавил: — Порой мне кажется, что в тот день у меня случилось помрачение рассудка, что моя ненависть к ней материализовалась, а память просто вычеркнула то, что случилось.

— Это неправда! Неправда! — воскликнула Татика — Зачем ты мучаешь себя? Ведь ты просто не способен на преступление!

— Дорогая моя, — совсем другим тоном произнес герцог, — ты еще очень молода, ты чиста и поэтому не можешь понять, какие изменения могут происходить в сознании и чувствах других людей.

— Меня не интересуют другие люди, — покачала головой девушка. — Для меня важен только ты.

Она ждала, что герцог поцелует ее, однако он решил продолжать разговор:

— Что бы тебе ни рассказывали, вряд ли ты знаешь всю историю. Правда заключается в том, что я женился, чтобы угодить матери. Она настойчиво требовала от меня наследника. — Он помолчал, подбирая слова. — Возможно, мое признание покажется тебе неубедительным или выставит меня в неприглядном свете, но в то время я уже несколько лет был влюблен — во всяком случае, я думал, что влюблен, — в одну замужнюю даму. — Поняв, что Татика хочет что-то сказать, он поспешно добавил: — О нет, любимая, все было вполне пристойно. Я был молод и принял свою одержимость за любовь. Но сердце все же подсказывало мне, что эта любовь не настоящая. Теперь я в этом уверен, теперь я это понимаю, потому что благодаря тебе познал истинное чувство. Мне все еще не верится, что Господь подарил мне возможность испытать столь совершенную любовь.

— Мои чувства к тебе… такие же, — тихо проговорила Татика, страстно глядя на него.

Герцог наклонился и нежно поцеловал ее в лоб.

— Не смотри на меня так, — взмолился он, — иначе я не смогу закончить свою историю. Мне нужно, чтобы ты меня поняла, чтобы ты узнала правду, всю правду.

— Я обязательно выслушаю тебя, — заверила его девушка, — но мне хочется все время говорить тебе о своей любви. Я люблю тебя всем сердцем, я принадлежу тебе телом и душой, и, что бы ты ни сказал, ничто не сможет это разрушить.

Ее слова наполнили герцога таким восторгом, что он не сдержался и опять прильнул к ее губам. Забыв обо всем на свете, они отдались своей безумной страсти, но в последний момент герцог разомкнул объятия, встал и, глядя в огонь, сказал:

— Все это подстроили мама с леди Бервик. Ирэн приехала погостить в замок, она казалась очень привлекательной девушкой. Мама принялась внушать мне, будто Ирэн безумно в меня влюблена. На самом деле я ей просто нравился. Я знал, что без скандала мне из этой ситуации не выпутаться, и сделал ей предложение. Она его приняла. — Помолчав секунду, он продолжал: — Мне до сих пор не верится, что я свалял такого дурака! Почему у меня не возникло ни малейшего подозрения, когда Ирэн принялась настаивать, чтобы мы как можно скорее сыграли свадьбу? Она находила вполне благовидные предлоги, и только после венчания я узнал, в чем заключалась истинная причина спешки.

— И в чем же? — тихо произнесла Татика.

— В том, что она была беременна от другого, — ответил герцог.