Роман на Рождество - Элоиза Джеймс Страница 37

2 сентября

Когда горничная подала Шарлотте конверт с герцогской печатью, бедная девушка так разволновалась, что схватила письмо, словно оно могло обжечь ей пальцы, и опрометью бросилась к себе наверх, подальше от глаз сестры Мей. Оказавшись в безопасности, мисс Татлок рассмотрела печать и, к своему великому разочарованию, обнаружила, что она принадлежала герцогу Вильерсу, а не Бомону. Ну разумеется, такой серьезный и респектабельный джентльмен, как Элайджа Бомон, ни за что бы ей не написал, никогда…

Отбросив горькие мысли, Шарлотта прочла письмо. Написанное явно рукой слуги, оно содержало в себе просьбу посетить герцога Вильерса. Но Вильерс холост – как она, Шарлотта Татлок, может отправиться с визитом в дом неженатого мужчины? Это немыслимо! И с какой стати он возомнил, что к ней можно обращаться с подобными просьбами? Да и зачем? Они едва знакомы – впервые увидели друг друга и обменялись парой ничего не значащих фраз на приеме у герцогини Бомон. И кто такой этот Бенджамин, который упомянут в письме?

«Проблема в том, что моя жизнь слишком скучна и безотрадна», – решила Шарлотта. Она давно уже распрощалась с мечтой о замужестве. Конечно, у нее «умное лицо», как любила повторять покойная мама, вдобавок она честна, добродетельна и целомудренна. Правда, ей еще не довелось доказать это на деле, но добродетель есть добродетель, даже если она не подверглась испытанию. Однако ни одно из неоспоримых достоинств Шарлотты не делало ее жизнь хоть чуточку интересней.

– Где письмо Бомона? – прервала ее размышления вошедшая в комнату Мей. – Дай мне его.

– Откуда ты знаешь про письмо?

– От горничной, конечно, – нетерпеливо ответила старшая сестра. – Будь уверена, мистер Маддл возьмет на себя труд сообщить его светлости, что, посылая тебе письма, он самым предосудительным образом бросает тень на твою репутацию.

– Мистер Маддл и близко не подойдет к герцогу! – воскликнула Шарлотта. Она представила себе, что может сказать герцогу этот косноязычный увалень, и пришла в ужас. – Ты не посмеешь просить его об этом!

– Еще как посмею! – ответила Мей, принимая суровый вид. – Мама бы не одобрила ваши с герцогом отношения. И заруби себе на носу, что никто в мире не печется о твоем счастье больше, чем мой будущий супруг мистер Маддл!

Шарлотта терпеть не могла благоговейную дрожь, с которой Мей произносила слово «супруг», и не только зависть к более удачливой сестре была тому причиной.

– Это письмо не от Бомона, – сказала она, желая прекратить бесполезный спор.

От неожиданности Мей ахнула и опустилась на стул.

– Бомон никогда мне не писал и не напишет, Мей. Я устала повторять: он и не думал со мной заигрывать.

– Зато ты не прочь пофлиртовать с ним, не так ли? – спросила Мей со свойственной сестрам проницательностью. – Иногда это даже более опасно для репутации женщины, Шарлотта!

Младшая сестра была слишком подавлена, чтобы ответить, и несколько минут они не говорили ни слова.

– От кого же тогда письмо, если не от Бомона? – наконец спросила Мей.

– От герцога Вильерса.

– Боже! Неужели предсмертная исповедь?

– Исповедь? А в чем ему исповедоваться?

– Откуда мне знать? – воскликнула Мей, в волнении сжимая пальцы. – Похоже, он уже покинул этот мир, и, может быть… – ее голос понизился до шепота, – это письмо мертвеца!

– Так Вильерс умер?

– Да, – кивнула Мей. – Сегодня утром об этом рассказывал разносчик угля, а он слышал от торговца рыбой с Гатрелл-стрит.

– Ужасно! – От испуга Шарлотта выронила письмо.

– Но что Вильерсу могло от тебя понадобиться? – проговорила Мей, поднимая упавший листок. – Я и не знала, что вы знакомы.

– Он посетил прием герцогини Бомон весной, где была и я, но мы с ним сказали друг другу не больше двух-трех фраз. Думаю, письмо просто отправили не по адресу.

– Ничего подобного, – возразила Мей, всегда отличавшаяся железной логикой. – Письмо адресовано тебе, это ясно написано и на конверте, и на листке.

Пробежав глазами послание, она добавила:

– Очень странно, но я, безусловно, догадываюсь, что Вильерс имел в виду. И ты тоже, Шарлотта, признайся.

– В чем?

– Ну как же! Разве ты не помнишь безумца Рива, с которым ты все эти годы танцевала на балах? Ты еще надеялась, что он попросит твоей руки, а Рив покинул страну, растеряв остатки разума, как мартовский заяц.

– Хватит насмехаться надо мной, Мей!

– Что было, то было, дорогая. Очевидно, что его светлость имел в виду Рива. Должно быть, они были друзьями, и герцог хотел сообщить об этом тебе на своем смертном одре.

– Но Рива зовут Барнаби, а не Бенджамин.

– Имена схожи, вот Вильерс и перепутал, – парировала Мей. – Все ясно!