Южная страсть - Дженнифер Блейк Страница 37

Лунный свет беспокоил. Летти некоторое время лежала и смотрела, как он вливается через кисейные занавески, превращая их в облака золотисто-серебряной дымки.

Воздух в комнате был жарким и душным, слишком плотным, чтобы дышать. Она пыталась заснуть, но сон не приходил. Летти чувствовала себя как-то необычно, раздраженной, хотя ей и не хотелось разбираться, почему это так, или думать о чем-либо другом, кроме самого этого факта.

Дверь комнаты была открыта, чтобы воздух свободно циркулировал. Летти слышала ровное тиканье часов в гостиной, тихое и спокойное посапывание тетушки Эм, периодическое поскрипывание и потрескивание балок и дощатых перекрытий на чердаке. К этим звукам добавлялся стрекочущий хор ночных насекомых, и получалась негромкая какофония, которая действовала ей на нервы так, что, в конце концов, захотелось сесть в кровати и закричать.

Это было невыносимо.

Летти села и нащупала халат. Сдвинув в сторону противомоскитную сетку, она соскользнула с высокой кровати, одновременно всовывая руки в рукава халата. Босиком тихо подошла к окну, открыла нижние створки и вышла на веранду. Летти остановилась. При воспоминании о прошлом таком выходе на веранду по ней прошла легкая дрожь. Резко качнув головой, она двинулась к перилам. Столкновение с Шипом было простым невезением, случайностью, так же как и встреча с ним у ручья. Этого не может произойти вновь.

Она смотрела на теплую, благоухающую ночь. Руки лежали на перилах, локти плотно прижаты к бокам. Темнота казалась живой. Само ее присутствие приглашало, почти уговаривало Летти войти в мягкие, колышущиеся тени. Растущая луна, почти три четверти которой были еще погружены во мрак, шелковистой дугой выгибалась в небесах. Ее ясный свет, как путеводный огонь маяка, нес добрую надежду.

Летти приподнялась с перил, потом повернулась к ним спиной. Она закрыла глаза, откинула назад волосы и глубоко вдохнула ночной воздух. Фантастично. Все эти дни фантазии переполняли ее. Здесь, на веранде, воздух был свеж, и ей нравилось чувствовать себя свободной, не стесненной стенами комнаты. Вот и все. Ночь — это ведь всего лишь время суток, когда не светит солнце. И нет в ней ничего особенного.

Двойные парадные входные двери были распахнуты, словно заманивали случайный ветерок зайти в дом и прогуляться по нему. Летти смотрела на открытые двери и думала, что никогда не сможет привыкнуть к этому, хотя готова согласиться, что при плотно закрытых окнах и дверях в этом климате можно просто задохнуться. И все же это говорило о такой степени доверия, которая казалась в эти неспокойные времена безрассудной храбростью. Летти никак не могла решить, основывается ли это доверие на вере южанина в людей, живущих рядом, или же всего лишь на том, что южанин рассчитывает на свое умение защитить самого себя. Так или иначе это ее беспокоило.

Иногда она просыпалась среди ночи, когда уже становилось прохладнее, и вставала, чтобы закрыть дверь своей комнаты. Летти заметила, что дверь комнаты Рэнни тоже часто закрыта. Может быть, он тоже ощущал необходимость в этой условной защите.

Широкий холл был похож на идущий через дом темный туннель. Смутным прямоугольником виднелась открытая дальняя дверь, выходившая на заднюю веранду. То, что все двери были открыты, и в самом деле создавало какой-то сквозняк. Края расшитой кружевами салфетки, которую накинули на небольшой столик, еле заметно двигались в темноте.

Желание ощутить эту прохладу, какой бы кратковременной она ни была, притягивало. Летти двинулась к двери и вошла в дом. Ее шаги по дощатому полу были беззвучными. Она прошла гостиную слева от себя и свою собственную комнату напротив, мимо находившейся в середине столовой и спальни, которую занимали Салли Энн и Питер, и дальше, к спальням в задней части дома, выходившим на другую веранду. Из одной из них, справа, это была комната тетушки Эм, доносились ритмичные вздохи крепко спящего человека. Тусклый отблеск на полированной панели красного дерева свидетельствовал о том, что дверь в комнату Рэнни закрыта.

Внезапно Летти остановилась. На полу, перед дверью спальни хозяина дома, лежал какой-то странный сверток. Она приблизилась еще на шаг. Сверток пошевелился и вздохнул.

Летти чуть не задохнулась от смеха. Это был Лайонел, крепко спавший на коврике. Прямо как в средние века.

Однако Летти не думала, что мальчик здесь по приказу Рэнни. Рэнни ушел спать вскоре после завершения вечеринки. Может быть, у него опять разболелась голова после пережитого волнения и Лайонел расположился поближе на случай, если ночью его позовут. Он был преданнейшим другом и относился к своему старшему подопечному с неподдельной любовью.

Ступая легко, чтобы не разбудить мальчика, Летти двинулась дальше. Выйдя на заднюю веранду, она прошла наискосок к правой стороне, где на пол падал широкий клин лунного света. Летти остановилась у боковых перил и прислонилась плечом к угловой колонне. Слева от нее была кухня с тускло отсвечивавшей шиферной крышей, а за ней ряд хижин, вытянувшихся по краю поля. Сбоку, за кухней, был заросший сад, а чуть ближе, так, что сливалась с ним, находилась аллея вьющихся мирт, переплетенных с густыми зарослями плетистых роз.

Что-то двигалось в зарослях миртовых лиан. Летти, уловив боковым зрением трепетание листьев, замерла. Через секунду с пронзительным криком взлетела разбуженная птица и из зарослей вышел живущий на кухне пестрый кот, подергивая хвостом из-за упущенной добычи и утраченной полночной трапезы.