Любовь и бесчестье - Карен Рэнни Страница 37

По небу растянулись ряды облаков, окрашенных оранжевым, золотым и розовым, каждое из которых походило на шарф, подброшенный в воздух.

Вероника стояла у окна своей спальни, зачарованная картиной рассвета в Шотландском нагорье.

Элспет постучала в дверь и вошла, весело приветствуя ее:

— Доброе утро, миледи. Ну не чудесный ли сегодня день?

Грохот колес помешал Веронике ответить. Целая вереница телег, груженных до самого верха и прикрытых брезентом, протарахтела по дороге и исчезла за ближайшим холмом.

— Что это? — спросила она.

— Подозреваю, будто там нечто заказанное его милостью, — сказала Элспет, подходя к окну. — Они прибывают уже в течение часа. Желаете, чтобы я пошла и разузнала, леди Фэрфакс? — спросила Элспет.

— Нет, — возразила Вероника. — Я сама пойду и узнаю, когда оденусь.

Она завершила обряд утреннего омовения, и во время ее туалета возник только один сложный момент, когда Элспет попыталась распутать и расчесать ее волосы. В конце концов она поспросила Элспет только собрать их в узел и прикрыть кружевным чепчиком. Глаза Вероники выглядели слишком большими, а их цвет казался безусловно ореховым. Лицо выглядело бледным, губы чуть припухшими и нежно-розовыми.

Горничная посмотрела на нее как-то странно, склонив голову к плечу и чуть прищурив глаза.

— В чем дело, Элспет?

— Вы выглядите иначе, ваша светлость, но никак не могу понять, в чем дело. Вы хорошо спали?

Вероника вообще почти не спала, но не сказала об этом своей горничной. Только почувствовала предательский жар на щеках и, не дав объяснений, встала и взяла свою шаль.

— Миссис Броуди спрашивала, в какое время вам удобнее всего принять швеек.

Вероника обернулась.

— Швеек? — спросила она, хотя уже поняла, что Монтгомери отдал распоряжение насчет обогащения ее гардероба.

Элспет кивнула.

— Я сама найду миссис Броуди, — сказала она, оставляя Элспет убрать в ее комнатах.

Вероника дважды повернула налево вместо того, чтобы повернуть направо, и получила соответствующие разъяснения от улыбающейся горничной.

Вероника отмахнулась от предложения отвести ее к миссис Броуди, предпочитая найти ее сама. В конце концов, ей ведь предстояло здесь жить. Чем скорее она узнает все о Донкастер-Холле, тем лучше.

Вероника прошла Голубую и Портретную гостиные и поднялась на верхний этаж, где обнаружила бальный зал, мозаичный пол которого был навощен до блеска. Вдоль стен комнаты стояли диваны и кресла для усталых танцоров. Музыканты могли играть на возвышении в конце комнаты или на галерее над танцевальной площадкой.

Детская занимала весь третий этаж и состояла из соединенных дверьми комнат для нянек, гувернанток и наставников, а также спален для старших детей. Вероника остановилась в дверях комнаты, предназначенной для младенца, — с большим камином, тщательно прикрытым экраном, с удобным стулом в углу возле лампы для чтения. Резная колыбель помещалась в противоположном углу и была готова принять новый матрас и нового обитателя.

Вероника попыталась выбросить из головы мысли о будущем и продолжить поиски миссис Броуди.

На добрых десять минут она потеряла ориентиры и оказалась в широком коридоре, ведущем в комнаты, представляемые публике для обозрения. Вероника открыла дверь, которая, как она предположила, должна была вести в столовую, а та, в свою очередь, вероятно, имела выход в кухню.

Но это оказалась не столовая, а некая причудливая комната со стенами, украшенными резьбой и увешанными оружием. Но что было гораздо хуже, в середине комнаты за столом сидел мистер Керр.

Вероника отступила назад в надежде на то, что поверенный не заметит ее. Но надежды не оправдались, поскольку мистер Керр поднял голову и взглядом пригвоздил ее к месту.

— Могу я вам помочь, леди Фэрфакс?

— Нет, — ответила она, снова отступая назад. — Я просто знакомлюсь с Донкастер-Холлом. Прошу простить мое вторжение. Я не хотела вам мешать.

— Без провожатого? — спросил он и положил перо.

— Зачем провожатый в моем собственном доме, мистер Керр?

Когда он встал из-за стола, Вероника снова сделала шаг назад.

— Вы меня боитесь, леди Фэрфакс?

С минуту она пристально смотрела на него, не зная, как и что ответить.

Поверенный не мог бы понять смущения, которое она ощущала в его присутствии. Его чувства были настолько под контролем, так глубоко скрыты, что он, вероятно, и сам едва ли понимал их.

Что-то в нем беспокоило Веронику. При этом странное чувство, которое он в ней вызывал, усиливалось с каждой их встречей. Возможно, это было исходившее от него ощущение едва скрытого превосходства, но она не могла ожидать ничего другого, если он знал подоплеку ее брака о Монтгомери.

— Нет, мистер Керр, вовсе нет. А вы хотите, чтобы я вас боялась?

— Отнюдь, ваша милость. Просто мне кажется, вы чувствуете себя неуверенно в моем присутствии. Будто испытываете страх передо мной.

— Какая необычная комната, — сказала Вероника, снова окидывая ее взглядом и предпочитая не отвечать на вопрос.

— Это оружейная, самая знаменитая комната в Донкастер-Холле. Третий лорд Фэрфакс купил это оружие в цейхгаузе. По слухам, он почти опустошил оружейную палату лондонского Тауэра, скупив там коллекцию мечей, пистолетов и другого оружия.

— Зачем?

Он, казалось, удивился ее вопросу:

— Конечно, для того чтобы владеть им.

Вероника снова обвела взглядом комнату. Один особенный меч мог похвастаться тем, что на лезвии его сохранилось темно-красное пятно. Она искренне понадеялась, что это ржавчина, а не засохшая кровь.

Мистер Керр подошел к резной стене.

— Двадцать пять ящиков с оружием были доставлены в Донкастер-Холл вместе с двумя мастерами из Тауэра, искусными в своем деле. А теперь это оружие выставлено здесь.