Сквозь Боль - Влас Свободин Страница 37

Когда в палату заглянул мой врач- Александр Одерович- для того, чтобы проверить все показатели, который отметил дежурный врач, анализы крови, давление, ктг. Я напряглась. Когда он попросил следовать за ним в кабинет УЗИ.

— Не волнуйтесь Ирина. Я буду присутствовать на УЗИ.

— Если все будет хорошо, меня выпишут? — с надеждой в голосе спрашиваю.

— Никаких если. — строго смотрит на меня, пристыженно опускаю глаза. — Конечно мы вас выпишем. Пора уже освобождать палату.

— С большой радость. — заходя в кабинет, тараторю я.

УЗИ нас всех порадовало. Мой мальчик с радостью продемонстрировал себя со всех сторон. Вальяжно посасывал пальчик, и перебирал ножками. Мое состояние было стабильным, собрав консилиум, меня решили выписать домой.

И вот наступила долгожданный день выписки. Рома попросил Илью забрать меня и отвести домой. Меня взволновало растрепанный вид Ильи.

Под глазами черные круги, небритая щетина, еще пару дней и будет борода. Я даже думать не хочу, как же сейчас выглядит мой муж.

Покидая пределы больницы, я шептала про себя благодарности богу и врачам за спасение нашего малыша. Илья же приехал с пухлыми конвертами, и каждого доктора и мед сестер поблагодарил отдельно.

Удаляясь все дальше от больницы, проговаривала про себя, чтобы все наши беды поскорее закончились.

Я отчаянно, до дикой боли в груди, желала этого.

Время шло, я сидела дома и умирала от беспокойства. Корила и ругала себя, ведь если бы я не пошла на эту прогулку, ничего бы не случилось. Мне казалось, прошло кучу времени. А Рома так и не нашел Матвея. На меня нахлынул такой животный страх, словно в данный момент я не принадлежала себе. Мне так хочется надеяться, что моего ребенка найдут. Они обязаны его найти. Ну почему так долго нет никаких вестей. Все молчат. И это еще больше раздражает меня, убивает.

А что сейчас делает мой мальчик? Жив ли мой ребенок? Все ли с ним хорошо? Может с ним что-то случилось. Где он?

Столько вопросов. Где бы найти ответы. Пошла вторая неделя. Десять гребанных дней. Десять дней, как моего сына украли.

Я знаю только то, что Рома сам выехал на поиски Матвея. Но сколько еще продлятся эти поиски. Я взвыла от безысходности. Зарыдала в голос прикусывая ладонь. Хотелось кричать, просить, умолять. Верните, верните мне моего мальчика, моего ребенка.

Повернулась на бок, расплакалась. Что делать мне?

В животике настойчиво толкались. Погладила, успокаивая, он тоже переживает вместе со мной.

Ни желания, ни сил не было куда-то ходить. Даже не могла заставить себя просто погулять, подышать свежим воздухом. Я словно затворница сидела дома, в ожидании новостей.

Хоть врач и настоятельно просил вернуться к прежней жизни. Я не могла себя заставить.

На следующее утро мой телефон так же молчал, я уже не ждала ничего хорошего. В душе опустошение, вперемешку с тотальной безнадёгой. Я молча смотрела в потолок.

Голова показалось ужасно тяжелой. Опустилась на кровать, накрывая себя одеялом. Как хочется заснуть, а проснувшись понять, что все что было, всего лишь страшный сон. Всхлипываю. Как там мой сыночек. Кормили его, может его вообще обижают, а я тут лежу, и ничего не делаю. Прикусила кулак, слезы градом льются по щекам. Мне физически больно. И если бы не ребенок, толкающийся в животе, наверное, уже бы умерла.

Только беременность держит меня на плаву.

Резкий звук заставил меня дернуться. Привстала, растирая заплаканное лицо руками. Вскинув голову, смотрю на часы. Я проспала три часа. А такое ощущение, что на минуту глаза прикрыла.

Не смотря в глазок, открываю дверь. Мама влетает как ураган, снося все на своем пути.

— Да, чтоб он сдох, вместе со своей матерью, урод, паскудник, тварина. — всплескивает руками.

Стаскивает с себя куртку и сапоги. Ее всю трясет. А она еще не знает о звонке Любовь Михайловны, и дарственной. Даже боюсь представить ее реакцию.

— Аминь. — киваю. Тут я согласна с мамой на все сто.

Плохо, наверное, кому-то желать лютой смерти. Но мои чувства и эти желания, не от хорошей жизни.

— Вот же хорёк плешивый. — негодует мама. — Выродок пиявки. Где Рома? — осматривает пустую квартиру.

— Его нет, давно. — всхлипываю. Привычным движением вытираю щеки. — Просил не волноваться и не ждать. Сказал вернется только с сыном.

— Значит вернется с Матюшей. — припечатывает ладонью по столу. — Ты хоть ела что ни будь? — осматривает меня с ног до головы.

— Не хочется. — качаю головой, усаживаясь на диван.

— Надо. В твоем положении голодать никак нельзя. О себе не думаешь, подумай о ребенке. — мама настежь открывает холодильник и недовольно прицокивает.

Да, там пусто. Совсем.

— Думаю. — прикрыв глаза, поглаживаю округлившийся животик. Мне в ответ требовательно пинают, отвечая.

— Вижу, как ты думаешь. Так, я в магазин, за продуктами. Карточку я у тебя возьму. Знаю, где лежит, не вставай. — захлопывает холодильник, и быстрым шагом, топает к двери.

Я сейчас вообще ни на что не способна. Апатия. Тотальная безнадега. Хочется разрыдаться в голос и долбануться об стену. Может так мне легче станет.

Эта боль в груди не проходит. Я то и дело проверяю телефон, Рома просил не звонить ему. Только в экстренных случаях. А то, что я почти сошла с ума от беспокойства и тревоги, считается экстренным случаем.

Есть такое состояние души, ЛОМКА.

Когда ты сидишь и не знаешь, куда деться от самой себя. Когда плохо настолько, что дышать больно. Сидишь и пытаешься понять, в какой момент, все покатилось к чертям. Когда хочется просто исчезнуть. Внутри воронка, необъятных размеров. Словно внутри тебя маленькая, беззащитная девочка, бьющаяся в истерике.

Внутри все как будто сковало льдом, трудно дышать. Стараюсь часто моргать, чтобы не показывать своих слез. Но у меня ничего не получается. Слезы потоком льются из глаз.

— Мне больно мам. — тихо шепчу в пустоту.

Присела за обеденный стол. Мама суетится, что-то варит, нарезает.

— Боль не просто к нам приходит. Чаще всего, она говорит нам о каких-то ошибках. Что где-то, и что-то мы сделали не так. — я вижу, как отвернувшись, мама незаметно вытирает слезы кухонным полотенцем. Она терпеть не может показывать свою слабость. Даже сейчас…

— И где же я ошиблась? — усмехаюсь. — Сколько еще мне расплачиваться за то, что я связалась с этим уродом, м?

— Время покажет. — уклончиво отвечает. — Я верю, что все что происходит, все не просто так. И расплата обязательно последует. Уверена Рома и Николаша это им организуют.

— Мне кажется, если бы он сейчас был здесь, я бы могла собственными руками придушить его. Думаю, я способна на убийство. — прикрыв глаза признаюсь в своих тайных желаниях.