Богиня - Маргарет Пембертон Страница 37

Роган и Саттон долго и цветисто восхваляли игру друг друга, и наконец в комнате вновь зажегся свет.

– Какой дубль вы решили взять для сцены между Саттоном и мной? – осведомился Роган.

– Восемнадцатый.

– Трудно спорить с этим, – дружелюбно кивнул Саттон. – Все настолько чертовски хороши, что непонятно, зачем понадобилось снимать так много.

– Потому что мистер Ракоши всегда стремится к совершенству, – пояснил Дон Саймонс, как только они вышли из комнаты на улицу.

Роган, чрезвычайно довольный собой, шел рядом с Валентиной. Конечно, работать с Ракоши невозможно – настоящий ублюдок, зато поистине гениальный режиссер.

– Вы были сенсационны, Валентина. Потрясающая игра.

– Спасибо, Роган.

Роган с опаской оглядел девушку. Она действительно потрясающая актриса. На экране от нее исходило некое сияние. Именно она немедленно приковывала внимание зрителей, и это означало, что все лавры достанутся ей, а о Рогане будут вспоминать лишь между прочим.

– Надеюсь, вы передумали насчет воскресенья.

– Нет. Если съемки отменят, я буду учить роль.

– Я не просто пытаюсь проявить дружеские чувства, – с нотками отчаяния в голосе молил Роган. – Вы сводите меня с ума, Валентина. Я не сплю, не ем и думаю лишь о вас…

– Все по местам! – велел Ракоши, не давая себе труда скрыть владевший им гнев. Он видел только светлую голову Тенанта, неприлично близко склоненную к Валентине, и понимал, что актер говорит вовсе не о сцене, которую им сейчас предстоит сыграть.

Гаррис, помощник режиссера, удивленно приподнял брови. Материал, отснятый накануне, великолепен. Актеры прекрасно сработались. Однако Видал прямо-таки пылает от ярости. Но почему? В чем причина?

– Свет! – крикнул Гаррис. – Внимание! Мотор!

Этот день стал одним из многих в череде столь же тяжелых, бесконечных, изматывающих дней. Работа поглощала их целиком, и вскоре вся студия знала, что на съемочной площадке номер четырнадцать происходит нечто экстраординарное.

Видал по-прежнему всячески унижал и оскорблял Рогана, стремясь заставить того выложиться до конца. Обычно лень мешала актеру играть в полную силу. Режиссер заговаривал с Валентиной только в случае крайней необходимости, и такие минуты выпадали все реже. Она, казалось, знала, чего хочет от нее Ракоши еще до того, как ему удавалось облечь мысли в слова. По мере того как шли недели, между ними установилось полное и абсолютное взаимопонимание, сродни совершенству. Валентина стремилась оправдать его веру в нее, глубокую убежденность в том, что она сыграет роль Маргариты, как никто иной. Подлинная магия, непередаваемое волшебство оживляли каждое се движение. Ни остальные актеры, ни съемочная бригада никогда не видели ничего подобного.

Роган умолял ее о свидании, но Валентина неизменно отказывалась, и актер впервые в жизни понял, что питает искреннее чувство к кому-то другому, кроме себя самого. Он пытался искать утешения у других женщин, но хотел только Валентину. Жаждал получить всеми фибрами души. После съемок она каждый раз возвращалась в отель, избегая появляться в вестибюле, и устало бродила по дорожкам среди пальм и эвкалиптов в одиночестве. В такие минуты она мечтала лишь о том, чтобы поскорее наступило утро, когда вновь можно будет оказаться рядом с Видалом.

– Поверьте, скоро график станет не таким строгим. Ракоши будет не до нас, – предсказал однажды Роган, наблюдая, как их дублеры располагаются в центре декораций, изображающих поле битвы, а операторы устанавливают камеры, повинуясь требованиям Видала.

– О чем вы? Мы и четверти картины не сняли.

– Кариана Ракоши возвращается домой. Завершила свое путешествие по Европе и сейчас гостит у родственников в Новой Англии. Через несколько дней она сядет в поезд и появится в Лос-Анджелесе.

Валентина слегка покачнулась, и Роган схватил ее за руку.

– Будьте благодарны за то, что не нам приходится сейчас стоять там часами, пока Ракоши проверяет каждую камеру! Слышали, как он перед этим разорялся насчет исторических реалий? Кажется, у одного из солдат Генриха оказались на руке часы! Ракоши поклялся, что бедняга больше никогда не получит у него работу, и довел девчонку-ассистента до истерики.

Роган хмыкнул, не замечая, как краска сбегает с лица Валентины.

Жена Видала. Эта женщина отсутствовала так долго, что Валентине почти удалось убедить себя, будто Карианы Ракоши на самом деле не существует.

Видал устремился в глубину опустевшего поля, где только что закончилось сражение. Остались лишь обагренная кровью земля, трупы и королева Маргарита с графом Суффолком, измученные, но торжествующие. Видал сыпал приказаниями, и, повинуясь каждому его слову, сотни актеров массовки укладывались на землю в позах павших воинов. Валентина заметила, как напрягаются мышцы его загорелого тела под легкой шелковой сорочкой.

Два рысака – вороной и белый, нетерпеливо рыли землю копытами. Вскоре, когда сцена станет в точности такой, какую требует Видал, Валентина и Роган заменят дублеров, которые больше часа провели в седле.

Видал обернулся, что-то объяснил Дону Саймонсу. Лицо его было мрачным. Сейчас он совсем не походил на человека, которого ждет встреча с любимой женой. Возможно, он еще не знал, что она собирается домой. Сплетни – самое обычное дело на студии, и часто объект слухов узнавал последним, что его семейная жизнь вот-вот разрушится, что у него отняли главную роль в широко разрекламированном фильме или, как в случае с Видалом, что его жена возвращается домой.

Ракоши направлялся к ним. Все готово – камеры, осветительные приборы, массовка. Роган вздохнул.

– Идем. Снова в седло! Как я ненавижу эту чертову лошадь!

Видал остановился всего в футе от них. Валентина ощутила запах его пота, жар тела, которого не смела коснуться.

– Я хочу, чтобы вы повторили вчерашнюю сцену – кони сходятся, и вы оказываетесь лицом друг к другу.

Его белая сорочка была расстегнута до пояса, и Валентина отвела глаза, чтобы не видеть темной поросли жестких волос на груди.

– Вы измучены, забрызганы грязью и, тем не менее торжествуете. Это первое решающее сражение против сторонников Иорков, сражение, из которого вы вышли победителями. Поэтому мне нужны усталость, воодушевление и невысказанная страсть между людьми, еще не ставшими любовниками. В чем дело, Валентина? – с холодным раздражением осведомился он.

Она избегала его взгляда. Последнее время Видал был вежлив и удивительно мягок, особенно когда ей впервые пришлось сесть верхом на белого скакуна для съемок крупным планом.

– Все в порядке, – солгала она.

– Прекрасно. Смените дублеров, и попробуем сделать как можно меньше дублей.

Валентина вместе с Роганом пересекла сожженное накануне поле.

– Клянусь Богом, он просто ждет не дождется, пока эта лошадь понесет меня, – разъяренно пробормотал Тенант. – Видели ли вы когда-нибудь такое злобное животное? Чудо еще, что она не сбросила меня и я не сломал себе шею.