Близкая женщина - Барбара Делински Страница 37

Наступил октябрь. Настроение у Даники было под стать погоде – тоскливо-осеннее. Иногда ей хотелось убежать из дома, рвануть в Мэн, закрыться в домике Майкла и ни о чем не думать хотя бы несколько дней. Но разве могла она позволить себе это! Если она недовольна собственной жизнью, то должна изменить ее своими руками, а не перекладывать свои проблемы на Майкла.

Все изменилось совершенно неожиданно в тот день, когда Даника отправилась на благотворительную лекцию в женский клуб, которую читала Шарон Тейлор – известный экономист.

Многих из приглашенных Даника хорошо знала и легко включилась в общую беседу. Вопросы Шарон Тейлор сыпались со всех сторон. Даника после лекции тоже подошла к Шарон, которую хорошо знала, чтобы поздороваться.

– Отличная лекция, Шарон, – искренне сказала она.

Шарон с удовольствием выслушала похвалу Даники и представила ее своим друзьям.

С супругами Хэнкок Даника была знакома по прошлым мероприятиям, а пожилого джентльмена видела впервые. Это был Джеймс Хардмор Брайант, бывший министр.

– Рада познакомиться с вами, господин министр, – сказала Даника, протягивая ему руку.

Этот пожилой, но очень живой и доброжелательный человек сразу понравился Данике. Он знал столько удивительных историй о ныне известных людях и изумительно их рассказывал. Он надолго занял внимание Шарон и ее друзей рассказом о карьере Фрэнки Кона – известного в Бостоне человека – миллионера и владельца распространительской сети в городе «Ситисайд Дистрибьюторз»!

Даника вспомнила, что штамп этой компании стоял на всей почте, которую получал Блейк.

– Джеймс – мастер на подобные истории, – улыбнулась Шарон. – Он рано начал свою карьеру и теперь просто кладезь ценной информации. – Она повернулась к пожилому джентльмену. – Джеймс, вам нужно об этом написать. Пусть люди знают.

– Что вы, – смутившись, махнул рукой Брайант, – у меня терпения не хватит. Никогда ничем подобным не занимался, да и не стану. К тому же, кому интересно читать стариковский бред? Лучше я приберегу эти истории для дружеской компании… А теперь разрешите откланяться, милые дамы и господа!

После его ухода еще немного поговорили о тех временах, когда Джеймс Брайант работал в госдепартаменте, а потом снова переключились на экономические темы.

Между тем, после разговора с бывшим министром перед Даникой словно забрезжил свет. Спустя два дня, неожиданно для себя, она нашла в справочнике номер телефона экс-министра, набралась храбрости и позвонила Джеймсу Брайанту домой.

– Министр Брайант? – начала она, стараясь не растерять уверенности в себе. – Это Даника Линдсей – знакомая Шарон Тейлор. Может быть, вы меня помните. Мы встречались в женском клубе позавчера.

– Ну конечно, я вас помню, миссис Линдсей, – последовал ответ. – Я еще не такой старый, чтобы не замечать красивых женщин. Должен признаться, вы очень похожи на мою покойную жену Диди, царство ей небесное… Прекрасная была женщина, правда, жили мы как кошка с собакой – жене не нравилось, что работа поглощает все мое время, и все-таки мы прожили вместе сорок два года… Но я опять заболтался. Ведь вы позвонили не для того, чтобы выслушивать историю моей семейной жизни, верно?

Даника улыбнулась.

– В общем, нет, но вы очень интересно рассказываете. В другой раз я с удовольствием послушаю. Я действительно позвонила вам не без причины… – Она перевела дыхание. – Я хотела спросить, сможете ли вы со мной встретиться. Мне бы хотелось кое-что с вами обсудить.

– Кое-что обсудить… Звучит интригующе, – заметил он.

– Я серьезно. Есть одна идея… К тому же я живу по соседству и могу прийти в любое удобное для вас время.

Пожилой джентльмен подумал немного.

– Постойте, сейчас взгляну… Мое расписание передо мной. Так… Сегодня я свободен, пожалуй, и завтра тоже. – Он хмыкнул. – Теперь, как видите, я мало кому нужен, так что назначайте время. Когда вам удобно?

Даника приободрилась. Она уже побывала в библиотеке и, заглянув в справочники, выяснила, что Джеймс Брайант в свое время был очень влиятельным человеком и видным политическим деятелем. Это теперь он казался этаким добродушным старичком… Интересно, как он воспримет ее идею?

– Вас устроит завтра в одиннадцать? – спросила она.

– Договорились, буду вас ждать! До встречи, миссис Линдсей!

– Благодарю, господин министр. До завтра.

Она и сама ждала этой встречи с большим нетерпением. Ровно в одиннадцать она была на Бикон-стрит и звонила в дверь дома Джеймса Брайанта. А уже через пять минут сидела у него в гостиной и пила чай, который тут же принесла служанка.

– Я бы и сам принес чай, – улыбнулся бывший министр, – но с некоторых пор мои руки стали ужасно дрожать… – Он вытянул перед собой дрожащие руки. – Современные дамы обижаются, когда не ухаживают за ними. Так что примите мои извинения, и еще прошу вас – называйте меня просто Джеймс, – неожиданно предложил он. – Меня упорно называют министром, – продолжал он, – хотя я вышел в отставку вот уже двадцать лет назад. Я понимаю, что таким образом люди хотят выказать мне свое почтение, но, поверьте, это ни к чему… Итак, – спохватился он, – что же привело вас в мою стариковскую берлогу?

Дом Джеймса Брайанта меньше всего напоминал берлогу. Прекрасная обстановка, огромные окна, на стенах дорогие картины. Но Даника не стала возражать.

– Я размышляла над тем, что сказал Алан Хэнкок. Он предлагал вам писать воспоминания. Вы знаете, я с ним совершенно согласна. Ваши истории – это большая ценность, нельзя, чтобы они были преданы забвению.

– Это потому, что вы слышали только одну историю. Если я начну рассказывать, вы первая умрете от скуки. Так, по крайней мере, на них реагирует мой сын. Сразу начинает зевать – он терпеть не может, когда я ударяюсь в воспоминания.

– Это потому, что он ваш сын, – заметила Даника. – Вы, вероятно, с ним очень близки…

С собственным отцом у нее все обстояло наоборот. Между ними всегда стояла стена.

– Нет, – спокойно и убежденно возразил ей Брайант. – Ему не интересна политика. Теперь, как известно, многие люди ею не интересуются… Как странно, – продолжал он, – когда я был на государственной службе, мне казалось, что вокруг меня вращается весь мир. Политика, знаете ли, ужасно затягивает. Вы просто больше думать ни о чем не можете…

– Многие люди с вами согласятся. Те, кто интересуется политикой, – сказала Даника, взвешивая каждое свое слово. – Но история о Фрэнки Коне, которую я сама от вас слышала, вовсе не из разряда политических. Уверена, что вы знаете еще много таких историй! Вот я и хочу предложить вам сделать запись, словом, заняться не то чтобы мемуарами, но собрать все эти истории из жизни – о том, как жили в Бостоне сорок, пятьдесят, шестьдесят лет назад. Своего рода история Бостона в лицах и эпизодах.