Изменницы - Элизабет Фримантл Страница 36

– Материнский совет – дело хорошее, но…

Он склонился ко мне, словно хотел взять меня за руку. Под ногтями у него еще осталась грязь, что пробуждало во мне несказанную нежность, но я сделала вид, что не заметила его жест, отвернулась, встала и подошла к окну. Начался дождь, я следила за тем, как капли ползут по стеклу. Он приблизился ко мне.

– Трудности – это не всегда плохо.

Он меня опередил; то же самое могла бы сказать и я.

– Кто вы такой, чтобы судить, что такое плохо, а что – нет? – спросила я, не оборачиваясь.

– Туше! – В стекло я видела его отражение: он изобразил выпад и тут же подошел ближе. – Разве вы не… не были девушкой Гарри Герберта? – негромко поинтересовался он. От него исходил аромат душистого мыла, но я невольно вспомнила, как он был грязен совсем недавно; тогда от него пахло потом и лошадью. Мне хотелось прислониться к нему, позволить ему обнять меня, но я сделала шаг в сторону.

– Мы были женаты, – ответила я, ничего не объясняя. В конце концов, при дворе всем известно, что наш брак был аннулирован.

– Герберты мне не нравятся. – Он помрачнел, как будто совершенно забыл о том, что минуту назад ворковал. – Я просил у Пембрука помощи, когда Нортумберленд пытался сместить моего отца. Только у него хватило бы власти противостоять Нортумберленду. Он отказал мне, с-с… – Он постучал кулаком по бедру – наверное, чтобы не выругаться при даме, и посмотрел в окно.

– Я знаю, каково это – потерять отца на плахе, – с горечью произнесла я, потому что ясно видела по его напряженной позе, что его, как и меня, до сих пор преследуют страшные воспоминания, что ему до сих пор больно.

Он обернулся, озадаченно посмотрел на меня, как будто на время забыл о моем присутствии.

– Да, – ответил он и, опомнившись, улыбнулся. – Итак… – Он снова сделал шаг ко мне. – Вы все еще любите его?

Зеркало, которое я раньше поставила на подоконник, упало и со звоном разбилось.

Мы оба опустились на колени, собрали осколки и старательно сложили их на подоконник. На полу появилось красное пятно; разжав руку, я увидела, что порезала палец. Мы оба смотрели, как на пальце набухает красная капля. Никакой боли я не чувствовала. Тогда Гертфорд поднес мой палец ко рту и высосал кровь. Я невольно ахнула и отняла руку. Он посмотрел в пол, словно смутившись, и, не поднимая глаз, протянул мне платок. Я взяла его и туго забинтовала палец.

– Вы все еще любите его? – повторил он вопрос.

Я взяла себя в руки.

– Сэр, вы забываетесь, если спрашиваете у меня о таких интимных вещах! – Я смотрела на него в упор, и мне показалось, что я вижу, как в его глазах что-то загорается – он был словно рыба, которая попала на мой крючок. Палец начало саднить. Сэр Эдвард Сеймур, Нед, Сомерсет, Гертфорд – кем бы он ни был, у меня между ногами сделалось горячо от желания, но я отбросила неуместные мысли. – Вам лучше уйти, – решительно заявила я. – Нехорошо, что мы с вами без компаньонов.

– Отлично, – сказал он и, вставая, посмотрел на меня. – Вы еще пробудете какое-то время в Хенуорте?

– Скоро королева призовет меня ко двору. В этом нет никаких сомнений. Теперь, когда Юнона поправилась…

– Останьтесь еще. Вы всегда сможете что-нибудь придумать.

– А может, мне нравится при дворе, – ответила я, но уже знала, что задержусь, по крайней мере, еще на несколько дней.