Парижские соблазны - Барбара Картленд Страница 36

– Какие интересы? – спросила Гардения.

– Ну, в общем, он стал сейчас посвободнее, – признался Берти. – Он поссорился со своей chere amie.

– А что это значит? – поинтересовалась Гардения.

– Я думал, вы знаете французский, – удивился Берти. – Понимаете, это его очень близкая приятельница. И тоже красавица.

– Вы хотите сказать, что он был обручен? – уточнила Гардения.

– О, конечно же, нет! – воскликнул Берти. – Ну не настолько же вы неопытны! Он, естественно, не собирался жениться на Генриетте. Она дама полусвета. Париж прямо кишит ими. Вы обязательно должны уговорить тетю Лили повести вас к «Максиму»: там вы их всех увидите.

Гардения почувствовала, как запылали щеки. Значит, у лорда Харткорта была любовница! Подобные мысли как-то не приходили ей в голову. Каждый раз, когда они виделись, он был один, но, с другой стороны, вряд ли эта Генриетта появилась бы на одном из приемов тети Лили. Почему-то хорошее настроение сразу исчезло, ей даже показалось, что солнце скрылось за тучами.

«Как же можно быть такой глупой?» – упрекала себя Гардения. У таких, как лорд Харткорт и, возможно, мистер Каннингэм, конечно же, есть приятельницы-француженки, с которыми те развлекаются и ходят по ресторанам. Какой же наивной она выглядела, когда спросила об обручении! Естественно, она знала, что есть женщины, которых не пускают в уважаемое общество, веселые, живые дамочки, привлекающие мужчин. Лорд Харткорт казался ей таким положительным, таким щепетильным в отношении условностей, а выяснилось, что он самый обыкновенный бабник, как отец называл подобных мужчин. Гардении было трудно в это поверить. Внезапно ее охватило страстное желание узнать, что представляет собой Генриетта. Что в ней нравилось лорду Харткорту, что привлекало его? Она понимала, что неприлично расспрашивать об этом господина Каннингэма и даже вообще упоминать о чем-то подобном. Как строго сказала бы ее мама, женщины не обсуждают такие вопросы и таких людей.

Берти совершенно забыл о Генриетте, так как больше всего на свете интересовался своими собственными делами.

– Когда я снова увижу вас? – настаивал он. – Вы не можете как-нибудь вечером улизнуть из дома? Я бы ждал вас у проезжей части, и мы бы придумали какое-нибудь интересное занятие. Вам понравилось бы в «Мулен Руж»! Хотя там иногда немного шумно, но я оберегал бы вас.

– Я не могу позволить себе ничего подобного, – ответила Гардения. – Вы хорошо знаете, что тетя Лили разрешила мне поехать с вами только потому, что нас сопровождает лорд Харткорт.

– Я же не говорю, что вам надо спрашивать разрешения у тетушки, – с досадой в голосе уговаривал ее Берти. – Зачем ей знать? Когда она рано отправит вас спать, вы выберетесь из дома и встретитесь со мной. Все очень просто: когда ее шумные вечеринки в полном разгаре, никто не услышит, даже если рядом разорвется бомба!

– Я не могу, я действительно не могу, – сопротивлялась Гардения.

Она никак не могла понять, почему господин Каннингэм так настойчиво заставляет ее делать то, что, по ее мнению, было неправильным, и с таким пренебрежением отзывается о старших, не говоря уже о тете Лили, которая была так добра к ней.

Она хотела еще что-то добавить, но тут подошел лорд Харткорт. В руках он держал огромный букет ландышей – практически все цветы, что были у старика.

– Замечательно! – воскликнула Гардения. – Но вы не должны были тратить на меня такие деньги. Мне стыдно, что я обратила ваше внимание на цветы. Большое спасибо! – Она опустила лицо в букет, а когда подняла глаза, мужчины увидели, что они полны слез. – Я понимаю, это неблагодарно с моей стороны, – тихо проговорила она, – но я безумно скучаю по Англии.

Перед мысленным взором лорда Харткорта внезапно предстал его собственный дом весной, окруженный рододендронами, буйно цветущей сиренью и вишнями, усыпанными розовыми цветками, и кажущимися незнакомыми восточными растениями на фоне нежных изумрудных листочков. К своему изумлению, он обнаружил, что его вдруг заинтересовал вопрос, почему он находится в чужой стране, когда может жить дома. Там его ждут лошади, егеря будут с горячностью рассказывать, как фазаны высиживают птенцов. Возникнет масса проблем с поместьем. Раньше подобные вопросы казались ему скучными и утомительными, теперь же, говорил себе лорд Харткорт, он займется этими делами с большим интересом.

«Я уже достаточно повеселился, пора домой», – подумал он, но тут же представил, как пустынен огромный и красивый особняк. Дом преображался, когда приезжали друзья, но нельзя же постоянно устраивать приемы, размышлял он, к тому же мужчине, если он намерен довольно продолжительное время жить в деревне, нужна жена. Лорд Харткорт вспомнил о девице Роугэмптон и содрогнулся. Он становится сентиментальным. Ему нужна не жена, а новая Генриетта, и чем раньше он займется поисками, тем лучше.

– Продолжай развлекать мисс Уидон. – Голос Берти ворвался в его думы и вывел его из оцепенения. – Я заметил тут Арчи Клейдона и хочу спросить, нет ли у него каких-нибудь сведений о скачках в Эпсоме. Ему всегда все известно.

При этих словах Берти поднялся и стал пробираться между столиками, оставив лорда Харткорта и Гардению вдвоем.

Девушка пыталась найти какую-нибудь тему для разговора, но тщетно. Мысли ее были заняты тем, что она только что узнала о лорде Харткорте. Внезапно она подняла на него глаза. Ей показалось, что он задал вопрос, но она никак не могла сообразить, о чем речь.

– Вы все еще счастливы? – поинтересовался он.

– Конечно, – ответила она, понимая, что ее слова не совсем искренни.

– Вы очень хорошо выглядите, – сказал он, и почему-то его комплименты значили для нее гораздо больше, чем примитивное восхищение Берти. – И платье у вас замечательное.

– Тетя Лили была так любезна, что купила мне его, – засмущалась Гардения.

– Она не единственная, кто готов проявить щедрость по отношению к вам, – заметил лорд Харткорт.

Совершенно неожиданно для себя он накрыл ее руку своей. Рука была без перчатки, и Гардения почувствовала тепло и приятную тяжесть его пальцев. Внезапная дрожь пронзила ее тело, это ощущение не было похоже на те эмоции, которые она когда-либо испытывала в своей жизни.

Девушка заметила, что взгляд лорда Харткорта устремлен на ее губы. Ее щеки запылали, и совсем не потому, что она все поняла. Ее заставило покраснеть незнакомое чувство, волной нахлынувшее на нее при его прикосновении, и какое-то волшебное притяжение, возникшее между ними. Она ощутила, как его пальцы напряглись.

– Знаете, – мягко заговорил лорд Харткорт, – право выбора остается за вами. Никто не заставит вас делать то, чего вы сами не желаете. Вы сами должны принять решение.

Его слова озадачили Гардению. Она не поняла, что он имел в виду. Все это было частью непостижимых отношений между нею и двумя молодыми людьми, столь неожиданно ворвавшимися в ее жизнь. Она не понимала и половины сказанного ими. Единственное, что она знала, – что сердце начинает учащенно биться, дыхание с трудом прорывается через приоткрытые губы.