Кинжал раздора - Марина Эшли Страница 36

– Ты о чем?

– Даже мелочи… – вдруг вспомнила Женин. – Кто взял краски в театре?

– Какие краски? Ах, краски! Ты серьезно? – опешил Барт. – Директор просто из вредности запретил их трогать. Мне же надо было чем-то рисовать!

– А кто вывез древние черепки с раскопок? – поинтересовалась Женевьева.

Так уж и быть: мелочи она не будет брать во внимание.

– Разве это воровство? Да в той стране они даром никому не нужны! Не забрал бы я, взял бы себе в Англию руководитель раскопок! Воровство – это когда у человека берут то, что ему нужно, важно…

– Нет! Воровство – это просто взять чужое. Без спроса, – заметила Женевьева и решила добить «поверженного» врага: – Если черепки такие ненужные, то почему ты их выдал за мой багаж, когда стало ясно, что меня никто не собирается проверять?

– Если бы тебя проверили, я бы сказал, что это мой чемодан, можешь не сомневаться! – начал было оправдываться Барт, но решил, что лучше перейти в наступление: – Если ты такая правильная, то почему вспомнила об этом только сейчас? Почему тогда промолчала? Может, потому, что ты очень легко относишься ко лжи? Да тебе самой ничего не стоит притвориться…

– А кто говорил, что я плохая актриса? – съязвила Женин.

– Одно дело – чужой сценарий, другое – свой собственный! У тебя хорошо получается! Все эти «Джеки Смиты»…

Они как два вымотанных боем боксера стояли друг против друга и тяжело дышали. Раунд еще не закончен, а сил ударить уже нет.

– Многие музеи, если следовать твоей логике, показывают краденое. – Барту непременно хотелось оправдаться.

– Сравнил себя с музеем!

Как-то до сегодняшнего дня Женевьева меньше всего думала о музейной этике, но, наверное, музеям такое можно. Или нет?

– Так черепки уже в музее! – торжествовал Барт победу. – Рафаэль их систематизировал. В экспозицию замка они не вписываются. Дар Медичесов краеведческому музею Меланьи!

– Что меня в тебе поражает, – с возмущением, близким к восхищению, воскликнула Женин, – так это то, что ты всегда выкрутишься!

– Кто бы говорил! – усмехнулся Барт.

– Джек, деточка, ты еще здесь? – показалась на пороге Маленькая бабушка. – Вот, держи.

– Что это? – удивился Бартоломью.

– Пирожки. Тебе же понравились, – улыбнулась прабабушка ласково.

Она укутала Женни шалью, проворчала, что на улице уже прохладно, и ушла в дом.

– А что твои Маленькие делают в Меланьи? Староваты они по ночам обыскивать замок.

– Мединосы ждут, не просочатся ли из замка какие-нибудь известия о кинжале, – с неохотой пояснила Женни, уж очень смешно это звучало.

– Давно? – удивился такому странному времяпровождению Барт.

– С того самого дня, как пропал кинжал, – не совсем правильно поняла его вопрос Женни.

– Что?! Ты хочешь сказать, что Мединосы уже несколько сотен лет шпионят за Медичесами? – дошел до Барта смысл ее ответа.

Женевьева пожала плечами, мол, называй как хочешь.

– Ну и ну! Кстати, а куда это ты собиралась уходить через год? Ты написала в письме.

– В монастырь, – покраснела Женни.

– Подражаешь этой вашей Амелии из легенды? – воскликнул пораженный Барт.

– Я – Женевьева Ме-ди-нос! Если я полюбила, то не утешусь, как Женевьева Ме-ди-чес! – Женевьева гордо развернулась и хотела отправиться страдать дальше.

– Женни, – окликнул ее Барт.

Она обернулась, смущенная.

– Это было самое тяжелое время в моей жизни. Особенно по утрам, – вдруг признался Барт, кажется, тоже смутившись.

– Почему по утрам? – удивилась Женни.

– Без твоего «Доброе утро, Бартоломью!» чего-то не хватало целый день, – улыбнулся он.

– Я говорила! Честное слово, – уверила его Женни. – Каждое утро, проснувшись.

– Хотел бы слышать… – Он все еще улыбался.

В доме выключили свет. Женевьева и Бартоломью оказались в кромешной темноте.

– Мне пора… – Женин вздохнула. – Что же мы теперь будем делать? Что?

Барт заглянул к Рафаэлю.

– Спишь? – спросил шепотом.

– Нет, конечно, тебя жду. – Раф сел на кровати. – Мама оставила тебе ужин.

– Я сыт, – заявил Барт, присел к нему и протянул пакет: – Держи, пробуй. Женни сама пекла.

– Значит, ты ее нашел! И что случилось?

– Понимаешь, – вздохнул Барт. – Женевьева, она, гм, Мединос.

– В чем она тебе солгала? – не понял Рафаэль.

– Ее фамилия Ме-ди-нос, – усмехнулся Барт.

Рафаэль перестал жевать:

– Не будь Мединосом… Тьфу. Ты что, серьезно?

Барт кивнул.

– Не может быть! В Меланьи нет Мединосов. Самые ближайшие живут в Порт-Пьере. – Раф изумленно посмотрел на Барта: – Порт-Пьер?!

– Угу. Женни из портпьерских. А самые ближайшие Мединосы живут под носом у Медичесов на Чайной горке. В двух шагах от замка. Все время с момента исчезновения кинжала Медичесы были под колпаком у Мединосов! Каково, а? – Барт захохотал.

Успокоившись, он заглянул в пакет:

– Будешь еще один пирожок?

– Давай, – согласился Рафаэль. – Они что, тайно следят за нами?

– Шпионят! Ждут, когда Медичесы неосторожно выдадут, куда спрятали кинжал с ножнами.

– Ложь! – возмутился Рафаэль. – Это они спрятали… Постой, они что…

Барт невозмутимо жевал пирожки и думал уже о чем-то своем. Легкая улыбка блуждала по его лицу.

– Барт! – попытался вернуть его на землю Рафаэль. – Она же Мединос!

– Что? – переспросил его Барт, отвлекаясь от своих мыслей.

– Ничего, – покачал головой Раф.

Барт поднялся, скомкал пустой пакет и бросил его к дровам у камина.

– Съездишь завтра со мной на вокзал? – вспомнил о своем Рафаэль.

– Конечно. Кстати, ты уже отправил черепки в музей?

– Да, а что?

Рафаэлю не спалось. Какая жалость, что Бартоломью ушел к себе. Это же надо обсудить! А что если Мединосы не лгут? Тогда Медичесы взяли кинжал и ножны? Нет, этого не может быть, потому что… Потому! Они с Бартом никогда не рассматривали эту историю с точки зрения Мединосов. А меняет ли это что-нибудь? Рафаэль перебирал в памяти все мало-мальски относящиеся к легенде сведения. Обсудить бы с братом. Рафаэль уснул под утро. Когда он проснулся, Бартоломью уже дома не было. Где он, мама не знала, но Раф догадался.

«Как же так, – огорчился он. – Барт обещал мне составить компанию. Все забыл со своей Женевьевой!»