Когда страсть разгорается вновь - Оливия Гейтс Страница 36

Казалось, будто Ричард впервые приоткрыл ей свою душу. Там, внутри, в пространстве, покрытом шрамами, было темно и одиноко. Это было зеркальное отражение ее собственной души. Ричард вдруг явил такие грани своей личности, о существовании которых Изабелла даже не догадывалась, – он предстал страдающим, полным раскаяния… уязвимым.

Обессиленная этим разоблачением, Изабелла могла лишь есть то, что он принес, и тонуть в его взгляде, в этой страстной мольбе и в том, что она уже отчаялась увидеть по отношению к себе, – в… нежности.

А потом он заговорил:

– Мне делали больно очень много раз, я во многом виноват, это даже не описать словами. Но Рико… он – олицетворение чистоты, невинности и любви. И ты… ей-богу, Изабелла! Вопреки всему, несмотря на все, что тебе пришлось вытерпеть, ты – единственная такая великолепная и отважная. И раз уж я не могу дышать без тебя…

Это признание было до такой степени невероятным, что страдания, которые так долго скрывала Изабелла, вырвались наружу.

– Н-но ты неделями не приближался ко мне!

– Разве ты не чувствовала, как я боролся с собой, желая подойти к тебе?

Изабелла покачала головой, и все ее отчаяние выразилось недоуменным:

– Почему?

– Потому что я испортил все, абсолютно все. В прошлом и настоящем. Но даже после того, как я раскрыл масштабы своих злодеяний против тебя, ты дала мне еще один шанс – ради Рико. Я совсем лишился рассудка, желая тебя. Я знал, что ты все еще хочешь меня, но понимал: до сих пор наша физическая близость лишь отдаляла тебя все сильнее, заставляя презирать и меня, и саму себя. И я тебя не винил. Я не знал, заслуживаю ли тебя. Поэтому запретил себе прикасаться к тебе – хотел понять, есть ли во мне что-то, достойное тебя, Рико… этой большой семьи, которая приняла меня как родного.

Каждое слово выводило Изабеллу из запутанного лабиринта, в котором она было потерялась, с каждым объяснением слабел мучительный спазм, сжимавший все у нее внутри.

Значит, Ричард сдерживал свои чувства. Он по-прежнему хотел ее.

А Ричард рассеивал ее последние сомнения, давая ей намного больше, чем она осмеливалась мечтать.

– Я в полной мере осознал глубину моих чувств к тебе. И меня вдруг испугала истинная сила моей привязанности к Рико, потрясающая глубина моей любви к тебе. Я стал бояться самого себя. А потом Рико спросил, не я ли его отец, и меня прервал звонок Нумара. В моей голове все окончательно перепуталось.

«Потрясающая глубина моей любви к тебе… Моей любви к тебе», – крутилось в сознании Изабеллы, поглощая все ее существо.

Ричард любил ее.

Столь желанное осознание будоражило, но сейчас Изабелле хотелось только одного: умерить терзавшую Ричарда боль. Дрожащей ладонью она накрыла его крепко сжатый кулак.

– Что же случилось потом? Могу поклясться, ты вернулся, чтобы сказать ему правду.

Ричард по-прежнему смотрел на нее невидящим взором, погрязнув в хаосе мыслей.

– Я настолько забылся рядом с тобой в своем отчаянном желании построить наше совместное будущее, что совершенно утратил бдительность. И чуть не убил себя. Даже не заметив этого. Нумар спас мне жизнь без моего ведома.

Каждый нерв Изабеллы воспламенился, волна тошноты и ужаса захлестнула ее, стоило осознать, что его могли… могли…

– Это стало последней каплей. И заставило меня считать: что бы я ни делал, я только погублю ваши жизни, обреку вас на страдания. Я должен был беречь вас, и прежде всего от самого себя. Вот почему я решил уйти.

Еще одна волна ужаса накрыла ее с головой.

Ричард думал, что его любовь, сама его жизнь станет источником угрозы для них? И из-за этого он по-прежнему хотел уйти?

Его глаза, оторвавшись от ее глаз, лихорадочно забегали.

– Я считал свои самообладание и силу воли безграничными. Но все это рухнуло перед лицом моей потребности в тебе. И что я могу поделать теперь, когда просто не в силах покинуть тебя?

Сердце перевернулось у нее в груди, заставив невольно ругнуться. А потом Изабелла совершила то, от чего так долго себя удерживала. Бросилась к Ричарду, сметая все на своем пути, увлекая его на постель, яростно осыпая поцелуями и омывая хлынувшими слезами.

– Остаток наших дней ты можешь делать лишь одно – любить, любить, любить меня и Рико, так сильно, как мы любим тебя.

Потеряв дар речи от облегчения, Ричард застыл на кровати. Выглядел он так, будто только что очнулся от обморока.

– Ты действительно любишь меня? – ошеломленно переспросил он. – Ты любишь меня? Но как? Я ведь сделал все, чтобы заслужить твою ненависть!

Его угрызения совести казались настолько несокрушимыми, что требовалось долго спорить, чтобы убедить его в обратном. А Изабелле не терпелось перейти к самой приятной части разговора. Наконец-то.

Поэтому она задала всего один вопрос:

– Ты любишь нас? Меня?

И если у нее еще и оставались какие-то сомнения, нынешнее выражение глаз Ричарда развеяло их навсегда.

– Я не просто люблю тебя. Я всегда любил тебя… С того самого мгновения, как впервые увидел. Но я думал, что ты никогда не хотела меня по-настоящему, и именно поэтому не ушла со мной, поэтому никогда меня не искала. На протяжении многих лет я боролся с этой любовью, но несколько недель назад сдался. Я хочу обожать тебя вечно, быть достойным отцом Рико и никогда тебя не отпускать.

Вскрикнув, Изабелла прильнула к губам, которые всегда были причиной ее экстаза и муки.

– Я тоже полюбила тебя с первого взгляда. Я, должно быть, чувствовала твою любовь, поэтому между нами существовала незримая связь, даже несмотря на непонимание и отчуждение. – Она таяла от нежности, касаясь его мужественного лица, и чувствовала обжигающий восторг, видя искреннее восхищение в его глазах. – И если я любила старого тебя всем сердцем, я всем своим существом обожаю нового тебя, которого открыл Рико, этого прекрасного мужчину, которого так долго прятала у тебя внутри ужасная жизнь.

Ричард решительно покачал головой:

– Рико лишь растопил то, что осталось от глубокой заморозки. А вот заставить айсберг расколоться на крошечные кусочки смогла ты, только ты. – Он приподнялся, и не успела Изабелла глазом моргнуть, как оказалась под ним. – Я хочу, чтобы ты знала. Рано или поздно я обязательно признал бы, что хочу только одного – быть твоим. Я рассказал бы тебе об этом, даже если бы у нас не было Рико. – Лицо Ричарда исказила мука, и он добавил: – Но он у нас есть, и ты спасла его… Ты спасла всех нас.

Он спрятал лицо у нее на груди, и Изабелла почувствовала то, что казалось просто невозможным. Его слезы.

Вскрикнув, будто эти слезы обожгли ее, Изабелла приподняла голову Ричарда. Ее дрожащие руки стали гладить его лицо, желая навсегда смахнуть слезы и таящуюся в них боль.