Ночь со звездой гламура - Светлана Лубенец Страница 36

– Да…

– И он приедет?!

– У него какое-то дело ко мне…

– И вы тут… будете обсуждать его дело?!

– Нет… уедем…

– Ну все… – упавшим голосом ответила Даша. – Папы нет, ты уедешь, а я одна…

– Дашка! – Инна подскочила к ней и прижала ее голову к своей груди. – Ну… потерпи, милая! Все уладится! Только ты не пускайся больше во грех! И я, и папа… мы тебя очень любим, и если ты скажешь только одно слово, мы откажемся от всего… своего… ради тебя… Только прежде, чем такое от нас требовать, ты все-таки подумай, станет ли всем от этого легче жить!

– Ладно, мам, я выдержу, – отозвалась Дашка. – Я уже взрослая, и все понимаю…

На этот раз Инна не металась по дому, собираясь на встречу с Бертом. Она надела черные джинсы, будничный светло-лиловый джемперок и подошла к зеркалу. Крашенные в черный цвет волосы уже немного отросли и у самых корней были каштановыми. Не очень-то красиво, но уж как есть. Инна закрутила на затылке тугой узел, а краситься вообще не стала. К чему? Пусть Берт увидит ее полностью в натуральном виде. Хотя… он наверняка и не заметит, какой у нее вид. Наверняка будет расспрашивать о Лене.

От звонка в дверь Инна вздрогнула, хотя настраивала себя на спокойствие и невозмутимость. Когда увидела на пороге Альберта, ей захотелось плакать. Она все отдала бы, чтобы он только… Впрочем, нет! Это очень опасная фраза! Так даже думать нельзя! Вовсе не все она готова отдать! И так уже чуть не погубила Дашку! Инна загнала слезы и умиление от вида Соколовского в самые глубины души и ровным голосом сказала:

– Я готова.

– Возьмите куртку или… плащ, – предложил Берт, – что там у вас есть для улицы…

– Разве мы поедем не на машине?

– Нет… То есть сначала на машине, а потом… Словом, нам надо поговорить, и тогда вы… да-да… именно вы решите, как нам быть дальше.

Инна вытащила из шкафа куртку, ободряюще улыбнулась Дашке, жалко вжавшейся в стену коридора, и закрыла за собой дверь квартиры.

Как только они сели в машину, Берт спросил:

– Ваш муж, Евгений, не говорил вам, что мы с ним знакомы с юности?

– Недавно сказал, – бесцветно ответила Инна.

– Все сказал?

– Ну… откуда же я знаю… Сказал, что в юности вы отбили у него невесту.

– И все?!

– Нет, не все. Сказал, что недавно встретил ее… совершенно неожиданно.

– И?

– Ну и я не знаю, что… Может быть, он сейчас у нее… Во всяком случае, дома его уже несколько дней нет.

– И вы об этом говорите так спокойно? – удивился Берт.

Инна, глядя строго на ароматический мячик, покачивающийся перед ее глазами, сказала:

– Давайте оставим это и будем говорить о деле, ради которого вы меня позвали.

– Мы уже и так говорим о нем.

Удивленная Инна повернулась к Соколовскому лицом.

– Да?!

– Да… Если вы так спокойны, несмотря на то, что ваш муж у другой, то…

– Альберт Сергеевич! – перебила его Инна. – Разумеется, я беспокоюсь о том, куда делся Евгений, и не хочу, чтобы с ним случилась какая-нибудь неприятность, но… Словом, что касается меня, то… ничего не изменилось с той нашей встречи! Понимаете, ничего! Только я уже никогда не буду бегать по подъездам и туалетам, чтобы переодевать колготки… ради вас…

– Колготки – это ерунда…

– Вот именно! Поэтому все-таки давайте перейдем ближе к делу!

– Хорошо… Только вам придется сказать откровенно… В общем, как вы сейчас ко мне относитесь, Инна Николаевна?

Инна передернула плечами и резко сказала:

– Я ведь только что объяснила, что ничего не изменилось… Чего же вам еще?

– То есть вы по-прежнему… То есть я вам… – Альберт досадливо сморщился. – Прямо не знаю, как сказать… Все слова какие-то дурацкие! Вы… вы хотели бы быть со мной?

– Быть с-с… вами… это к-как? – запинаясь, спросила Инна.

– Ну вот! Я же говорил, что все слова дурацкие! – Он в полном отчаянии и, волнуясь, как никогда в жизни, с трудом вытолкнул из себя следующий вопрос: – Вы… вы готовы полюбить меня, Инна…

– Я… я… и так… чего же вы еще от меня хотите? – Она сжалась в комок на сиденье его машины, не очень понимая, что происходит.

– Понимаете, я… В общем… Инна… вы поразили меня своей откровенностью, непосредственностью… Я и сам удивился тому, что теперь постоянно думаю о вас и об этих ваших дурацких колготках… как это ни смешно… Да, мне нравилась ваша подруга, и я даже хотел… Впрочем, сейчас это уже не важно, чего я хотел раньше… Теперь важно только то, что вы сейчас скажете… Так что же вы скажете, Инна?!

Берт повернул к ней взволнованное лицо и почти выкрикнул:

– Ну что же вы молчите?!

– Я… я не знаю… – замотала головой она.

– Чего вы не знаете? Вы не любите меня, Инна?!

– Я… не знаю… – повторила она и протянула руку к его щеке.

Она слегка коснулась пальцами его кожи. Он сидел, не в силах вздохнуть.

– Я… действительно ничего не знаю… – повторила она, но уже тянулась к нему обеими руками, потому что хотела, чтобы он обнял ее и прижал к груди.

Соколовский схватил ее за кисти и, резко выдохнув, отрезвил словами:

– Нет, ничего такого пока нельзя: пока вы не узнаете обо мне все, потому что когда узнаете, то ужаснетесь, и тогда…

– Что?

– Тогда вы, возможно, ничего не захотите сами, потому что… Словом, я предлагаю вам поехать со мной в Кингисепп…

– В Кингисепп?! – поразилась Инна.

– Ну… не совсем… Скорее под Кингисепп…

– Зачем?

– Там узнаете.

– Берт… Вы меня пугаете… – с трудом выговорила Инна.

Он горько усмехнулся:

– Уверяю, для вас ничего страшного в этой поездке нет… ну разве что… неприятно будет глядеть…

– На что?

– Так вы поедете или нет?! – выкрикнул Соколовский. – Или вернетесь домой, пока мы не отъехали от вашего подъезда? Решайтесь же, наконец!

Инна открыла дверцу машины.

– Вы уходите? – потерянным голосом спросил он.

– Я должна предупредить дочь, – ответила она и выбралась из машины.

За все время езды в Кингисепп Инна с Альбертом не сказали друг другу и двадцати слов. Их общение было сведено к бытовому минимуму. Так общаются вусмерть надоевшие друг другу супруги. Эти же двое слишком заняты были своими тяжелыми думами, чтобы разговаривать. Ни Инна, ни Альберт не знали, чем кончится их поездка, а потому предпочитали молчать.