Принцесса в лопухах - Маргарита Южина Страница 36

Верка охотно распахнула холодильник. Из богатого угощения в наличии имелась только трехлитровая банка огурцов, покрытых плесенью, горчица в скрюченном тюбике, непонятно как уцелевшее яйцо, пачка дешевой китайской лапши и, как венец утонченного вкуса, – засохшая корка лимона.

– М-да... – скривилась Аллочка. – Подарочный набор «Отрави себя сам»! А картошка у вас есть?

– У меня! У меня есть картошка! – вскинулся мужичок. – Я всегда у Сан Саныча прошу, он не жалеет. Я щас сбегаю!

Он прилетел с картошкой через минуту:

– Вот, – протянул добытчик пакетик. – Говорит: «На, и чтоб духу тут твоего вонючего не было!» Такой душевный человек, надо ему свечку поставить.

Вера проявила себя радушной хозяйкой и кинулась чистить картошку, а мужичок, которого, как выяснилось, звали Потапычем, прилежно уселся к окну, ожидать Варьку. Та пришла, когда картошка уже шипела на сковороде.

– Вот, на всякий случай купила... – выставила на стол полный пакет девушка. – Думаю, вдруг чего-то не хватит.

Аллочка только улыбнулась – в племяннице уже проглядывался опыт зрелой сыщицы. Лучше всего люди раскрываются, когда ты раскрываешь кошелек.

– Ну? – потер руки Потапыч. – По маленькой?

– Нет, сначала мы с Верой поговорим, – категорично заявила Аллочка.

– А чё это? – возмутилась хозяйка. – А я тогда вообще говорить ничего не буду!

– А мы тогда вообще ничего никому не нальем! – рассердилась Аллочка. – Я ей тут такой порядок навела, наготовила всего, бутылку поставила, а она еще губы надувает пузырями!

– Придется рассказать, – вздохнула Варька. – К вам скоро милиция может нагрянуть, вы уж, так сказать, потренируйтесь на нас. Чтобы рассказ получился не сбивчивым.

При упоминании о милиции Потапыч нервно задергал кадыком, принялся жалостливо поглядывать то на двери, то на бутылку, и вообще, предательски демонстрировал, что он в этой компании – человек случайный. Ему бы только остограммиться... Предупредительная Варька бутылку держала в руках, поэтому проявить самостоятельность не было ну просто никакой возможности.

– Верка! Давай! Отвечай, быстро! Пока менты понаедут, еще успеем распить! – прикрикнул он на соседку.

Та только растерянно пожала плечами:

– А чё это ко мне менты?

– Вы вчера у Назарова были? – спросила Аллочка.

– Не было меня... – вытаращилась на нее Вера Григорьевна. – Вот вам крест во все пузо – не ходила! Я к нему... Потапыч, я когда к нему ходила?

Тот и рад был помочь, но честно – не знал. Он беспомощно ловил взгляды важных барышень, но ничего высмотреть не мог, а бутылка так манила!

– Вспоминай, ядрена вишенка! – вызверился он на соседку. – Вчера ко́го хрена делала у этого Назарова?!

– Так ко́го делала... нико́го! Так просто, пришла, чтобы Кирюхе этому в шары плюнуть! – неожиданно вспомнила Вера. – Он, боров жирный, сейчас жрет всласть, спит мяконько, а моя доченька... – тут ее лицо перекривилось, и из выцветших глаз полились слезы. – Сейчас уже холодно, земля сырая, как она там лежит... одна...

Варька открыла бутылку и плеснула Вере в рюмку. Та выпила, не закусывая. Потапыч тоже сильно закручинился и молча протянул Варьке свою стопку.

– Вы видели вчера младшую дочку Назарова – Машу? – снова спросила Алла Власовна.

После выпитой рюмки Вера не захмелела, напротив: она, похоже, могла отвечать более четко и разумно.

– Машу? Да я и не помню... это маленькая такая, да?.. кажется, выбегал какой-то ребенок, только не помню – девочка или мальчик... наверное, это Маша и была, потому что Назарова она папой звала.

– А... – Аллочка никак не могла задать этот вопрос. – А как вы относитесь к этой девочке?

Вера вздохнула и грустно уставилась в окно.

– А как мне к ней относиться? Живет себе девчушка, да и все. Это ж она моей Веточке сестрой приходилась, а мне-то – чужой ребенок. Я ее и не разглядела – я ж в первый раз у Назаровых-то была. Хорошо живет, богато... А Веточка моя...

– А о чем вы говорили? – спросила Варька.

– О чем? Я просила памятник Веточке сделать, из белого мрамора. Я ведь знаю – он только черный камень любит, а куда же девочке черный? Просила из белого... потом еще говорила, чтоб денег мне дал, хотела милостыню раздать, чтобы Веточку мою поминали... А он не дал. Да я и не очень-то просила, обматерила его и ушла.

– Посторонних у них не было?

– Да кто знает? – хмыкнула Вера. – Меня ж в хоромы эти не пускали. Я в дырку прошла, меня научила Веточка, еще когда живая была, все меня к себе звала. Да только чего ж я полезу? А тут – полезла. Но... как только меня Назаров-то узрел, орать начал: «Что вы всякую дрянь в дом пускаете?!» Народ прибежал. Тетки, бабки, да еще парни здоровенные – меня прямо в шею вытолкали. А я пришла потом и... того... напилась. Назло!

– И больше никуда не выходили? – пытливо прищурилась Аллочка.

– Знаете, мила моя, – вступился за соседку Потапыч. – Я к ей вчерась пришел, а она-а-а-а!.. Вот такое бревно лежит на диване и, почитай, дышит через раз! Ну и куда ей выходить? Дома она была, я свидетель! Да ить ежли б она вышла, вы б ее ж сегодня дома не отыскали, не-е-е-ет. Она б, пока не пропилась, дорогу до дома и не вспомнила б!

– А чё вы спрашиваете? – вдруг насторожилась Вера.

Варька не стала вилять:

– Вчера эта маленькая девочка, Маша, погибла. Ее кто-то отравил.

– Ох! – прикрыла рот ладошкой Вера. – Да неужели отравили?! Господи, а малышку-то за что?! Что она кому сделала?!

– Еще ничего не понятно, – поднялась Варька. – Выясняем... Пойдем мы, спасибо за хлеб-соль. Бутылку я оставляю, хотя... не хотелось бы, чтобы вы вот так, в запой... Вете это бы не понравилось.

Вера Григорьевна дернулась, словно от удара хлыстом, а потом еще долго смотрела, как Аллочка с Варькой спускаются по лестнице.

Гутя совсем иначе проводила время. Ей думалось, что она наконец-то расспросит у Натальи – что за человек эта Жанна, женщина подробно ей расскажет, они спокойненько посидят, побеседуют, Гутя все запишет... Да какая разница, что там Гутя себе надумала, вышло все равно совсем не так.

Еще с порога Гутиэра Власовна услышала в комнате голоса и сообразила – побеседовать в одиночестве не удастся. Во всяком случае, если хозяйка не догадается выставить посторонних из комнаты. Можно сказать сразу – у Натальи Бубновой даже мысли такой не мелькнуло. Напротив, зная, что к ней пожалует Гутя, она постаралась устроить вечеринку повеселее – даже подружек пригласила из клуба, чтобы Гутя не чувствовала себя лишней.

– О-о-о-о-! Гутиэра Власовна-а-а-а! – приветствовали дамы гостью, едва та вошла. – А вы нам новеньких женихов принесли?

– У вас еще старые не кончились, – растерялась Гутя. – Я, вообще-то, на минутку...