Хомут да любовь - Маргарита Южина Страница 36

– Ты не молчи! – кончилось ее терпение, когда она уже поставила чашку перед гостьей. – Говори, что стряслось-то? С Соболем что-нибудь?

– Не знаю... – на секунду оторвалась от чашки Лина. – Газетку посмотри. Сразу увидишь, там на первой странице начало.

Ксения схватила газету, и... и сердце ее сжали раскаленными клещами – на первой странице было напечатано фото ее собственной персоны в обнимку со стаканом вчерашнего коктейля, а лицо... Не лицо, а пьяная, дебильная рожа! Неужели она вчера была именно такая? Какой кошмар! Интересно, когда возвращается Соболь, чтобы успеть слинять до его приезда... А может быть, он не увидит газетенку? Ведь он читает в основном спортивные издания, и на те порядком времени не хватает...

Лина смотрела в окно и тянула кофе, предоставляя Ксении в полном объеме насладиться известностью.

Ксения снова подняла газету к глазам, начала читать, и с каждой минутой ей все хуже делалось – вероятно, зарождался инфаркт.

В статье обвинялись некоторые лица, которые обнаглели до того, что запросто заводят себе рабынь и гребут жар их рабскими руками. И при всей своей привлекательной внешности являются диктаторами, эксплуататорами и грязными паразитами на чистом организме общества. После эдакого миленького кратенького вступления шло развернутое интервью с ней, с Ксенией. По словам автора газетенки получалось, что бедная Ксюша жаловалась якобы на свою невозможную жизнь. А все оттого, что она – талантливая, но безвестная художница, приехала к брату, дабы поразить столицу своим искусством. Тут же ее заметил некий гражданин Соболь, который назвался ее братом, затащил девицу к себе в дом, использовал ее как прислугу, рабыню, но... нет-нет, не наложницу! Потому что для утех у него имелась совершено иная дива, некая Лина (в этом месте Ксения пунцово покраснела), которую он просто боготворит (здесь последовал коротенький вздох). Зверство Соболя перешло все границы, потому что за малейшее непослушание он еще и бил несчастную деву Ксению. Конечно, сама дева об этом впрямую не говорит, ясно – боится, но вот же они – синяки, видны невооруженным взглядом! К тому же несчастная девочка по-собачьи влюблена в своего хозяина, просто по-собачьи! Она даже вылизывает чашки его пса! Но и даже ее терпение лопнуло, кончились силы терпеть издевательства! Совершеннейшим чудом рабыне удалось сбежать, чтобы раскрыть все карты известному журналисту И. Сучко! И было еще много грязи, вранья и откровенной гадости. А в конце статьи стояла именно такая подпись – И. Сучко.

– Я не знаю никакого Сучко, – растерянно проговорила Ксения. – И вчера ко мне в этой «Погремушке» никакой «сучко» не подходил.

– Да это не он, это она – Ирина Сучко, если правильнее, то Сучкова, но она оторвала ненужные буквы, и получилась вот такая стервозная фамилия, – объяснила Лина. – Она и в самом деле ведет себя, как последняя сучка... прости. Просто таскается по всем клубам, находит какой-нибудь пьяненький экземпляр, говорит с ним «за жизнь», вытягивает все самое сокровенное, потом перекладывает на своей манер и – пожалуйста, горячий материал на следующий день в статье. Ее уже многие знают, не пускают в клубы, не садятся с ней за один столик, но... она все равно находит дорожки. Похоже, ты вчера с ней здорово влипла. В «Погремушке» была?

Ксения обреченно мотнула головой.

– Я хотела... познакомиться с парнем каким-нибудь, ну чтобы... чтобы вам не мешать...

– Вот дурочка, нашла, где знакомиться!

– Что теперь делать-то? – ухватилась за щеки Ксения. – Боже мой... неужели это та самая Арина? А ведь такая сердечная девушка... Ладно бы написала про меня всякую чушь. Пусть придумала бы и написала, что я наркоманка, убийца, ну даже проститутка, я бы вытерпела, а тут... зачем же про Соболя?

– Потому что сейчас он у многих на устах, многим мешает, актуален... а кому интересна начинающая художница-наркоманка? Прости за прозу.

– Во сколько сегодня самолет? – решительно повернулась к ней Ксения. – Или еще можно этим... поездом... да, лучше поездом.

Лина вздохнула и взглянула на Ксению.

– Не дури... Соболю все объясним, а ты... ну как-нибудь перетерпишь. Забудь, все решится.

– Ага... – растерянно мотнула головой Ксения. Но потом снова забеспокоилась. – А вдруг Эд всерьез поверит, что я так про него думаю?

– Он не такой идиот, каким здесь его выставляют, – покачала головой Лина.

– А... Может, опровержение дать? Или еще в суд на газету, а?

– Опровержение дать могут, но только... только маленьким шрифтом, где-нибудь в уголке на последней странице, кто его заметит? А суд?.. кто по судам таскаться будет? Эдвард точно не станет, некогда ему, – сообщила Лина. И усмехнулась. – Вот так-то... ты теперь становишься публичной, следи за каждым словом, здесь не там. Ну ладно, поеду я, у меня дела еще... что-нибудь придумаем.

– Но что?! – не выдержала Ксения. – Что мне делать-то теперь?! Я ж... я ж не нарочно! Я ж и не пила совсем!!. Ну ладно, я понимаю, ко мне в стакан можно было подлить что угодно, потому что в туалет бегала... да нет, все нормально было, просто один раз мне Саня платье облил, а потом еще какой-то мужик прическу свернул... и вкус коктейля был какой-то странный потом, но... Но я же... Лина! Я даже пьяная! Даже с этим намешанным коктейлем чертовым ничего подобного не болтала! Я точно помню!! Ни-че-го! Только самое хорошее! Даже эта сучка написала, что я влюблена в своего хозяина... скотина, словечко-то выбрала... Но я... я очень рада, что он с тобой, Лина! Потому что со мной он просто не мог быть! Потому что не мог быть никогда! И как же я на самых своих любимых людей буду такую грязь лить?!

– Ну успокойся, чего ты? – вдруг тепло спросила Лина. – Неприятно, конечно... но... переживем же, правда?.. Мы еще с тобой из этого скандала... из этого минуса такой плюс нарисуем!

Ксения вдруг замерла...

– Ты чего? – чуть встревожилась Лина. – Чего ты? Опять собралась домой?

– Не-е-ет, – вдруг зловеще проговорила Ксения. – Говоришь, никто не читает опровержения... то есть получается, что господа хорошие совершенно безнаказанно обливают грязью нормальных людей, так? А мы и накажем. И я даже знаю как! Ты, Лина, беги, у тебя дела, а я... у меня тоже.

– Ксюша, я тебя очень прошу – ничего не предпринимай сама, ладно? Я нормальная девчонка, я все пойму, мы сможем отомстить вместе, если все по-умному придумать. А ехать искать Сучко – затея никакая.

– Я уже поняла... – усмехнулась Ксения. – Обещаю – больше из дома без тебя ни ногой. Только по бытовым нуждам и с Босом. Честно.

После ухода Лины одолели телефонные звонки. В основном просили Соболя, но были и те, кто, заслышав в трубке голос Ксении, презрительно интересовался:

– А-а, так это вы? Та самая несчастная дева, которую замучил изверг Соболь? А мне всегда казалось, что если бы не он...

– Господи, вы такой уважаемый человек, а читаете прессу для туалетов! – в свою очередь с не меньшим презрением фыркала Ксения.