Букет кактусов - Лариса Уварова Страница 36

– Это я понимаю. Я не понимаю другого, как ты вдруг оказался ресторатором в Москве?

– «Ресторатором»?.. А-а, понимаю. Нет, Саша, ресторан для меня – хобби, и только. Это не основной бизнес. В Москве я представляю одну крупную итальянскую фирму – «Мазино индустрик». Может, слышала? Она поставляет в Россию оборудование для перерабатывающей и пищевой промышленности и технологии. У нас крупные совместные проекты с вашей страной, сейчас создаем сеть предприятий в Москве и в других регионах. Кстати, и в нашем Воронске тоже. В общем, планы большие.

– Невероятно... Значит, ты теперь итальянский подданный?

– Да, Саша. Уже почти три года.

– Но как? Помнится, у тебя не было родственников в Европе. Африканский журналист вдруг за какие-то четыре года переквалифицировался и стал макаронным боссом в Италии... Ведь ты босс?

Рэй улыбнулся слегка смущенно.

– Ну что ты... То есть здесь, в Москве, – да, здесь я босс.

– А в Италии?

Он впервые за весь вечер опустил глаза.

– В Италии я – зять босса.

«Странно... Когда он это сказал, я почувствовала почти то же самое, что и тогда, в девяносто первом, – когда Борька сделал мне ручкой. „Извини, Шурик“. Нет... Конечно, не то же самое! Теперь я просто не могу чувствовать так, как тогда. А впрочем... Впрочем, я уже сама не знаю, что я могу и чего не могу! Ведь еще сегодня днем я нисколько не сомневалась, что мужики существуют только затем, чтоб им мстить – если они не друзья, конечно. Но друзей единицы, а мужиков – миллионы... Я думала, мне больше не пригодится то, чему меня научил Жемчужников. Я была абсолютно уверена, что больше никогда и ни с кем... Что после Борьки не смогу открыть душу ни одному врагу женского рода, а после того жирного борова Мухтарганиева, начальника внутренней охраны, меня просто стошнит от одного вида голого мужика! Странно... Значит, они еще не все во мне убили? Значит, я еще могу быть настоящей женщиной – не только по виду?..»

Большое зеркало в спальне Рэя – прямо напротив огромной кровати, своими размерами напоминающей полигон, – не оставляло поводов в этом сомневаться. Картинка в черно-белых тонах, которую оно показывало, была столь же трогательной, сколь и эротичной. Единственное, что слегка резало глаз, – это арестантские мослы, которые выпирали там, где это вовсе не требовалось. Усмехнувшись, девушка отвела глаза и попыталась осторожно сменить положение, у нее начало затекать плечо.

Предосторожность оказалась тщетной, темная мускулистая рука, лежащая на ее груди, тотчас же проснулась и ожила. Рэй еще крепче прижал к себе ее тело, ткнулся в шею жадными губами, заскользил вниз...

– Пусти, бешеный... Ты меня совсем запалил. Я пить хочу!

– Сейчас принесу. Сок, джин с тоником, мартини? А может быть, шампанского?

– С ума сошел! Да мы и так его выпили ведро – не меньше... Я еще никогда в жизни так не пьянствовала. Мне апельсиновый сок.

Рэй сел на постели, поиграл мускулами. В размытом свете уличного фонаря его совершенное тело казалось покрытым черным лаком. Саша удержала его руку, потянувшуюся за халатом.

– Не надо... Я хочу тебя видеть.

Он обернулся, посмотрел на девушку долгим взглядом. В нем было чуть-чуть изумления и много-много другого чувства.

– А ты не боишься, что я сейчас вообще не пойду за этим соком?!

Рэй взял руку Александры и прижал кончики своих пальцев к ее подушечкам. Она вздрогнула, предвкушая... Этот черный шаман обучил ее невинному, на первый взгляд, упражнению с ладошками, и за несколько часов их близости Саша убедилась в его огромной, просто невероятной силе сексуального и психо-эмоционального воздействия. Пальцы африканца постепенно распрямились, девушка последовала его примеру. Теперь их ладони соприкасались по всей площади, все усиливая и усиливая давление друг на друга. Раскаленная рука Рэймонда вздрагивала, покалывала Сашу пучками текучей энергии. Других точек соприкосновения у этих двоих не было, но обоим казалось, что у них, напротив, нет точек несоприкосновения, что они проникли друг в друга каждой клеточкой, каждым атомом... Саша не видела глаз Рэя, притушенных длинными ресницами, и только дыхание выдавало клокотавшую в нем бешеную страсть.

Наконец, когда наслаждение стало почти невыносимым, он понемногу ослабил давление, в его планы сейчас не входило доводить их обоих до экстаза. Гибкие сильные пальцы прошлись, лаская, по Сашиной ладошке, все еще растопыренной, потом оказались между ее пальчиками. Этот «замок» Рэй поднес к губам, затем медленно разжал объятия рук. Рывком встал во весь рост и не спеша вышел из комнаты.

Александра вцепилась в подушку...

Апельсиновый сок со льдом чуть-чуть остудил их пыл. «Черная пантера» опять растянулась рядом с девушкой.

– Я уже не хочу спать, Саша. А ты?

– Нет.

– Знаешь, я хочу тебе рассказать...

– Что, родненький?

– Хочу рассказать, что это для меня значит, все это... – Рэй обвел взглядом спальню, скользнул глазами и по их обнаженным телам, тесно прижавшимся друг к другу. – Мы с тобой еще не поговорили как следует: не было времени... Только боюсь, мне не хватит всех русских слов, которые я знаю. А я думал, что хорошо говорю по-русски!

Саша засмеялась, зарылась пальцами в курчавые жесткие волосы.

– Тогда, может быть, и не надо ничего говорить? Я же не прошу у тебя никаких объяснений. Да и сама не хочу ничего объяснять.

– Нет – надо! Наверно, ты думаешь, что я предатель, да? У меня жена в Италии и маленький сын, а я... я здесь в постели с другой женщиной...

– Оставь, Рэй, к чему эти разговоры? Я знала, что ты женат, и все-таки поехала к тебе – потому что сама этого захотела. Все мужчины изменяют своим женам, не ты первый, не ты последний!

– Вот видишь, ты считаешь меня недостойным человеком. И ты права, Саша, тысячу раз права! Изменять – очень плохо. Тереза, моя жена, она хорошая девушка, красивая, добрая, отличная мать... Она не заслуживает измены. Только, Саша... Ведь я изменил не ей, а тебе!

– Не надо, я тебя прошу! Не путай секс с высокими материями. Нам было хорошо вместе, давай поблагодарим друг друга за доставленное удовольствие и пойдем каждый своей дорогой.

«Как я могу говорить такое? Мне же представить страшно, как мы теперь, после всего, что между нами произошло, „пойдем своей дорогой“... Но иного выхода нет. Нет его!»

Рэй смотрел на нее пристально и с тревогой.

– Саша, Саша! Я тебе не верю. Это говоришь не ты – это говорит твоя обида. Тебя очень сильно обидели, ты много страдала, и теперь боишься опять страдать из-за мужчины. Наверное, я должен был держать в себе свои чувства, прости меня... Но ты не стала злой и равнодушной, я знаю! Не стала обиженной. И сейчас ты со мной не только ради секса, правда? Скажи мне! Что ты чувствуешь?

Александра притянула к себе его голову.