Во имя любви к воину - Доминик де Сэн Перн Страница 36

Энергия, которая два года назад объединила создателей «Айны», начала постепенно разделять их. Стресс, пережитый во время пребывания в Афганистане и в период совместного проживания в одном гостевом доме, новые мечты и кое-какие личные проблемы разделяли их все больше и больше.

Что касается меня, я взяла на «Франс-3» длительный отпуск. Срок моего контракта здесь заканчивался, я не хотела больше его возобновлять: невозможно прожить на тысячу евро. Я спрашивала себя, что мне делать дальше. Я распрощалась с мыслью о работе во Франции: мое будущее было отныне связано с другой страной, а мое место — рядом с Шахзадой.

Родольф Бодо ушел первым. «Айна» была некоммерческой организацией и существовала на средства различных международных организаций. За два года она во многом преуспела. Но Эрик Давен и его друзья проводили большую часть своего времени за финансовыми отчетами для спонсоров и только 10 % отдавали творчеству. Они всегда были творческими личностями. А еще они надеялись — и на это у них были все основания, — что роль «Айны» состояла в просвещении афганцев, в том, чтобы помочь им достичь самостоятельности в принятии решений. Им казалось, что эта цель достигнута. Когда Родольф со своим единомышленником создал частную компанию «Алтай Консалтинг», действующую по афганским законам, Эрик решил присоединиться к ним.

Я же подписала контракт с французским Министерством иностранных дел, которое предложило мне должность технического ассистента департамента теле- и радиокоммуникаций посольства Франции в Кабуле. Мне предстояло приобщиться к другой среде — к миру чиновников, добиваться амбициозных целей, а для этого нужно было перевернуть страницу и оставить незабываемые профессиональные приключения в прошлом. Они были больше чем просто работой. Они позволили мне открыть для себя другую страну и встретить мужчину моей жизни. К тому же я смогла направить бурлящую во мне энергию на конкретное дело.

«Взгляды афганок» привлекли к нашей небольшой женской команде международное внимание. За несколько недель наш департамент стал любимым сюжетом иностранных СМИ, а женщины-операторы — настоящим символом. Я видела, как мои ученицы из дебютанток перешли сразу в статус звезд, отвечающих на вопросы в десятки микрофонов разных каналов и изданий. Их звездный час настал, когда Кристина Аменпауэр, известная журналистка из Си-эн-эн, поинтересовалась не только их работой, но и частной жизнью. Теперь в глазах всего мира они стали воплощением освобождения афганских женщин и победы воли над варварством. Даже Голливуд не прошел мимо этой истории. Во время показа фильма на фестивале в Стэнфорде Сьюзен Сарандон, кинозвезда, небезразличная к вопросам политики, выразила свое восхищение создательницами ленты: «Есть тяжелые судьбы, и есть афганские женщины. В то время как главная книга человеческих злодеяний продолжает писаться, они добавляют в нее свою собственную главу».

Во время этой поездки в Америку девушки были приглашены в Белый дом женой президента Лорой Буш и Кондолизой Райс, в то время советником президента. Я же предпочла общество Шахзады в Джелалабаде. Слава и награды никогда не привлекали меня. Учитывая особенности моего профессионального круга, это с моей стороны, конечно, неправильно. Но я не жалею об этом.

«Взгляды афганок» показали во многих американских городах под названием «Афганистан без чадры», а появление на общественном канале Пи-би-эс в конце 2004 года привело его на конкурс «Эм-ми-2005» в Сан-Франциско в номинации «Лучший документальный фильм».

Любому вскружил бы голову подобный успех. Девушки не стали исключением. Они забыли, что им еще многому предстояло научиться. Я наблюдала с некоторым беспокойством за их звездной болезнью. Станет ли их страна достаточно свободной для того, чтобы они могли заниматься своей профессией? А если она снова погрузится в хаос, не станут ли они мишенями? И не будем ли мы в ответе за это?

Но страница была перевернута. Я переехала в большой дом в шикарном квартале Кабула, Тай-мани. Расположение дома в элитном районе хоть и не избавляло от разбитых дорог и засоренной канализации, но все же обеспечивало относительную тишину и безопасность. Я жила с пятью другими соотечественниками. Все они преподавали французский в двух лицеях Кабула. О том, чтобы жить одной, не было и речи. Никто даже не спрашивал об этом — во главу угла был поставлен вопрос безопасности. Тем более что ни у кого не было средств, чтобы снимать такое жилье самим: арендная плата постоянно росла.

В какой-то степени это была жизнь «в замке». Охранник стерег дом, горничная приводила его в порядок, повар ходил на рынок за продуктами. Почти за два года у меня не было ни единой возможности самостоятельно заправить свою кровать или взять в руки веник.

Мы всегда вместе ели в гостиной, пользовались единственной ванной комнатой, смотрели телевизор в маленькой комнате, обставленной в афганском стиле. Хлопковый матрас и несколько подушек на полу и — невиданная роскошь — телевизор, демонстрирующий иностранные каналы, с DVD-проигрывателем. Мы никогда не пропускали вечерний выпуск новостей на «Франс-2», который стал единственной ниточкой, связывающей нас с нашей страной, с другой реальностью. Что касается DVD, то мы обычно смотрели комедии — единственное, что могло гарантировать нам по крайней мере несколько веселых минут. Эти фильмы не отражали мои предпочтения, но жизнь в коллективе оставляет небольшой выбор для личных вкусов. К тому же у нас были большой сад и собственные комнаты, где всегда можно было уединиться.

Я уходила очень рано, а возвратившись вечером, ужинала и ложилась спать. Когда Шахзада приезжал в Кабул в Министерство по делам племен, он приходил навестить меня. Один из моих соседей называл его Эрцгерцог в знак уважения к его естественной элегантности. Если Шахзада был со мной, мы ускользали с совместного ужина и ели в моей комнате. Я ни с кем не хотела его делить.