Воитель - Маргарет Мэллори Страница 36

– Как только ты уехал во Францию, Мойра стала бегать к тому красивому ирландскому предводителю. Она пользовалась моей одеждой, выдавая себя за меня, точно так же, как делала это с тобой.

– Довольно. – Дункан не желал ни слушать это, ни верить этому.

– Пока ты тосковал по ней, плывя через море во Францию, мне пришлось выслушивать болтовню Мойры о том, какая важная персона ее ирландский любовник, – Рона помахала рукой в воздухе, – и что он может дать ей.

Дункан бросил сумку Роне и распахнул дверь.

– Убирайся!

– Мойра все равно забыла тебя. – Выходя, Рона щелкнула пальцами у него перед носом. – И она снова это сделает. Увидишь!

В воздухе чувствовалось приближение весны, вид с дорожки, ведущей к дому Дункана, был действительно удивительным, и Мойра, раскинув руки, впитывала его в себя. Поднявшись почти на самый верх холма, она остановилась посреди огромного поля и, оглянувшись на Квиллинс, обрадовалась, что может вспомнить названия здешних вершин. На земле не существовало места, где бы ей больше нравилось, чем здесь.

Улыбаясь, она продолжала путь, и прямо перед ней показался дом Дункана, с побеленными стенами и тростниковой крышей. По одну сторону двери лежал Сар, а по другую рос посаженный кем-то куст шиповника, который летом будет очень красив. Кто бы мог предположить, что самый отважный из воинов Макдоналдов питает слабость к собакам и цветам? Чудны дела твои, Господи!

Подойдя ближе к дому, Мойра услышала громкие голоса – вернее, один голос, женский, и у нее внутри все сжалось.

Дункан не говорил, что дома его ждет женщина. Лаская ее, Дункан заставил Мойру поверить, что у него никого нет, – а возможно, ей самой хотелось в это верить.

Только сейчас Мойра призналась себе, почему пришла к этому дому. Она хотела совершить тот последний шаг и позволить Дункану по-настоящему заняться с ней любовью. Она уже не была семнадцатилетней девушкой, смущающейся от мужского внимания, и думала, что теперь Дункан не в силах причинить ей страдания.

Но она ошибалась.

Ей следовало понимать, что такой красивый мужчина, как Дункан, не останется одиноким. Даже если бы он не имел красивого лица и фигуры воина, Дункан все равно привлекал бы женщин – во всяком случае, ищущих приключений женщин. Их притягивали его мрачность и молчаливость, и каждая надеялась стать единственной и неповторимой, с которой он будет делиться своими тайнами.

Не успела Мойра повернуть в обратном направлении, как дверь дома распахнулась и из нее вышла черноволосая женщина, которая, повернув голову, крикнула обратно в дом:

– Чертов дурак, Дункан Руад! Принцесса Мойра не осталась с тобой прежде и не останется теперь. Увидишь!

Поправив висевшую у нее на плече большую холщовую сумку, женщина, опустив голову, большими шагами направилась вниз с холма, а Мойре посреди поля некуда было спрятаться. Через несколько шагов женщина подняла голову, и у них обеих перехватило дыхание.

– Рона! – Мойра не могла найти ни единого другого слова для своей бывшей служанки.

– Дункан приползет обратно ко мне, когда ты снова разобьешь ему сердце, – выкрикнула ей Рона.

Мойра была настолько ошеломлена увиденным и услышанным, что даже не смогла пошевелиться, когда Рона проходила мимо нее, и взглядом провожала Рону, покачивавшуюся под тяжестью сумки, пока женщина не скрылась из виду у подножия холма. Через некоторое время Мойра почувствовала на себе взгляд и, повернувшись, увидела Дункана, стоявшего перед дверью своего дома.

– Не обращай на нее внимания, – сказал он.

Мойра ожидала, что Дункан все объяснит ей, но он не прибавил к этому ни словечка. Это был один из тех случаев, когда она считала его угрюмое молчание скорее возмутительным, чем привлекательным.

– Значит, ты каждый день тосковал по мне? – бросила ему Мойра. – Вижу, твое страдание не мешало тебе спать не в одиночку.

– Некоторое время Рона и я давали друг другу то, что каждому было нужно, вот и все, – равнодушно пожал плечами Дункан.

– И это все, что ты можешь сказать? – Мойра уперлась руками в бедра. – Судя по тому, как была расстроена Рона – и по тяжелой сумке у нее на плече, – вы довольно долго удовлетворяли потребности друг друга.

О, она говорила, как мегера. Конечно, ее можно понять. Но неужели она ожидала, что эти последние семь лет Дункан будет жить монахом? Но понимая, что у нее нет оснований чувствовать себя оскорбленной, Мойра не могла подавить это чувство и, отвернувшись, остановила взгляд на овце, щипавшей траву на склоне холма.

– Зайдешь? – предложил Дункан.

Что ж, она проделала довольно длинный путь сюда, и ей было любопытно увидеть, где живет Дункан, а кроме того, разговор между ними еще не окончен.

Отойдя в сторону, Дункан пропустил Мойру внутрь и закрыл за ними дверь. Сар, который, очевидно, во время перепалки незаметно вошел в дом и теперь лежал перед очагом, занимая половину комнаты, повернул к Мойре голову и приветливо завилял хвостом.

– Уходи, – сказал ему Дункан, и волкодав с виноватым видом прошмыгнул мимо нее.

Мойра присела на край одного из кресел и огляделась – комната была маленькая, но чистая и уютная. Собираясь продолжить разговор, Мойра постукивала пальцами по колену и ждала, чтобы Дункан тоже сел.

– Почему именно Рона? – спросила она.

– Мне жаль, если она тебя расстроила, – сказал Дункан, но это был не ответ.

– Она рассержена. Но вряд ли права. Я бы навсегда осталась с тобой, если бы ты не уехал во Францию.

Она не стала повторять обвинение Роны в том, что Мойра и теперь не останется с Дунканом. Если бы у Мойры было хотя бы немного разума, она бежала бы вниз по склону холма.

– Тебя не было, – сказал Дункан.

– Ну и что?

– В этом причина того, что я оказался с Роной, – объяснил Дункан, открыто встретив взгляд Мойры. – Ты единственная женщина, которая значит для меня все. Рона это знает, и все знают.

– О Боже! – Только когда она была готова убежать, он сказал ей что-то подобное, но хуже всего, что Дункан полагал, что уверен в своих словах, в своей правоте.

И в течение следующих нескольких часов Мойра собиралась дать себе возможность тоже поверить.

Она взяла арфу, стоявшую рядом с ее креслом, и подала ее Дункану.

– Сыграй для меня ту песню, – попросила она. – Ту, о черноволосой девушке.

Настраивая арфу, Дункан несколько раз перебрал струны, а потом посмотрел на Мойру нежными светло-карими глазами, и его сочный голос наполнил маленький дом песней о любви и желании:

Черный – цвет волос моей единственной любимой,

Ее губы подобны нежным лепесткам роз,

У нее самая чудесная улыбка и самые нежные руки,