Мадам, вы будете говорить? - Мэри Стюарт Страница 36

Я говорю, нет тьмы, но есть неведенье, в котором

Блуждаешь больше ты, чем египтяне в их тумане.

Шекспир

Было уже очень поздно. Казалось абсурдом, что прошло лишь несколько часов с той минуты, как я ступила на пирс Марселя и попала прямо в руки Ричарда Байрона. Тогда он был моим врагом, моим кошмаром, а теперь… Мне кажется, я сижу и разговариваю с вами за столиком кафе всю жизнь, – сказала я непоследовательно.

Он поднял глаза и, казалось, очнулся от сна. По лицу его пробежала улыбка.

– Я рассказал слишком много, – заметил он. – Мне не следовало вспоминать эту ужасную историю. Она в прошлом, забыта и никак не связана с нынешним делом.

– Похоже, что так, – согласилась я. – Но одно очевидно: но крайней мере Марсден – не Крамер. Он никогда в жизни не был крупным блондином.

– Такие вот дела. – Ричард посмотрел на часы. – Время идти спать. Еще кофе?

– Я не смогу больше выпить ни капли.

– Я тоже. Теперь решим, что делать дальше, и я провожу вас до отеля.

Его план был прост. На следующий день я вернусь в Авиньон, расскажу о случившемся Луизе и вытащу Дэвида еще на одну экскурсию. Передав его в руки отцу, я вместе с Луизой должна незаметно выехать из Авиньона и перебраться в известный Ричарду отель в Эксе. Ричард отвезет Дэвида к своим друзьям Де-кстерам, проводящим лето в Гиере, дальше по побережью, а потом снова свяжется со мной.

– Теперь, когда я в какой-то степени предупрежден, – сказал он, – я справлюсь с Иксом или любым другим, кто следит за Дэвидом, в случае, если негодяй будет один. Объяснившись с Дэвидом и поместив его в безопасное место у Билла Декстера, я смогу решить, что делать дальше. Пока Дэвид у Лоран, мои руки связаны.

– В вашем изложении все так просто и ясно, – сказала я, – только бы все сработало. Куда мне привезти Дэвида для встречи с вами?

Он одарил меня ехидной улыбкой:

– Как насчет собора в Тарасконе?

– Зверь! – воскликнула я с чувством. – Жаль, что я не умею врать… Не напоминайте мне об этом!

– Ладно, тогда встретимся в Арле – на арене, над главными воротами. Я приеду к десяти тридцати и буду ждать весь день, если понадобится. Конечно, вам придется оторваться от Икса по дороге. Не рискуйте. Если что-нибудь не получится, позвоните в «Легионер» в Ниме и оставьте записку – Ричарду Кольриджу, запомните. Понятно?

– Вполне.

Он расплатился, и мы вышли в спешащую толпу на Ла-Каньер. Кишащие народом, шумные улицы Марселя все еще представлялись мне грезой. Толпа текла вокруг нас, толкаясь и болтая, автобусы, дребезжа, ехали мимо, кафе были полны смеха и музыки, но для меня единственной реальностью во всем этом карнавальном шествии было ощущение руки Ричарда на моей руке.

– Сюда, – сказал он, и мы, покинув толпу, зашагали по темной полупустой улице. – Где вы оставили машину?

Я вытащила из сумки маленькую полоску картона и прочитала вслух: «Берже Фрер, улица Депеше, 69». Боюсь, не имею ни малейшего понятия, где это.

– Я знаю. Утром я позвоню вам в отель, скажем, в восемь тридцать; мы позавтракаем где-нибудь, и я провожу вас в гараж. Затем мы снова образуем кавалькаду на дороге в Авиньон. – Он усмехнулся. – И не пытайтесь убежать от меня, моя девочка.

– Не буду.

– Знаете, вы почти обхитрили меня у Кавайлона. Кто, между прочим, научил вас так водить машину? Вы отличный водитель.

– Джонни.

– О, разумеется.

– Это было его хобби, – сказала я, – а перед армией – его заботой. Он участвовал в гонках практически с момента получения водительских прав и был великолепным водителем.

– Он научил вас нескольким неплохим трюкам.

– Вы оплатили мой счет в Лебо? – спросила я вдруг. – Иначе мне придется позвонить им.

– Оплатил, – сказал он с мрачным удовольствием. – В конце концов, разве я не сам на это напросился, проведя ночь в вашей комнате? Я ухитрился отвертеться от ареста, придумав историю о вашей недавней болезни и неуравновешенности.

– Черт возьми!

– Не волнуйтесь, вы быстро поправляетесь, но все же склонны к внезапным порывам: объяснение было довольно убедительное, главным образом потому, что любое другое причинило бы больше беспокойства. И я так или иначе оплатил счет. Французы – реалисты, поэтому не думайте о Лебо.

– Я никогда не осмелюсь туда вернуться.

– Что меня действительно озадачило, – сказал Ричард, – так это какого дьявола вас вообще туда понесло и зачем вы вооружились книгой средневековой французской поэзии. Я как-то не мог себе представить сообщницу Лоран читающей «Песни за рукоделием», сидя в одиночестве. И тем не менее вы там находились, восхищаясь восходом как обыкновенная туристка… Вы способная женщина, Чарити. Это Джонни научил вас читать на старофранцузском?

– Я преподавала французский язык до замужества, – ответила я, – и к тому же в книге дается перевод.

– А я думал…– Его голос оборвался, и я услышала, как он резко втянул воздух между зубов. Его рука сжала мою, он напрягся и застыл на месте.

– Господи, что такое? – спросила я испуганно.

Вокруг не было ни души. Мы прошли до половины узкую, плохо освещенную улицу, поворачивающую и вливающуюся в две другие, более широкие и оживленные. Это была улица довольно высоких, слегка таинственных домов, видавших лучшие дни, а теперь выдающих себя за конторы, гаражи, склады и даже магазины. На один из таких магазинов Ричард пристально смотрел. Я проследила его взгляд. Витрина, мимо которой мы шли, была единственной освещенной на всей улице, но, кроме этого, я поначалу ничего особенного в ней не заметила. Низкая и длинная, она была заполнена довольно привлекательно расставленными стульями, столами, складными креслами, кувшинами и шахматными фигурками из слоновой кости.

Я прочла надпись на витрине: «Werfel et Cie, Paris et Marseille, Objets d'art» [26].

– Антиквариат! – воскликнула я осуждающе. – Ричард, как вы…

Но тут я тоже заметила его.

Он лежал, красиво мерцая в свете одинокой лампы, в складках бархатной драпировки. Это был серебряный браслет, на котором из лилий, грифонов и птичьих крыльев сплетался герб знатного рода. И я видела этот браслет раньше.