Опасность желания - Элизабет Эссекс Страница 36

Оставшуюся часть утра Хью готовился к вечерней работе. Было бы намного проще и быстрее, если бы он взял с собой Меггс, но он не хотел, чтобы она была хоть как-то связана с майором Росторном и его людьми. Сам он мог как угодно раздражать майора, но если он втянет в это дело Меггс или позволит Росторну узнать о ее роли, то уже не сможет ее защитить.

А вот и она, та, о которой он думал, — ставит новые свечки в подсвечники.

— Ты готова приступить к работе?

— Я? Прямо сейчас? Уже? — Она бросила свечки в первый попавшийся пустой ящик. — Но я должна точно знать, что мы делаем. Составить план. Нельзя просто вылететь из дома, как ядро из дула пушки, и понадеяться, что куда-то попадешь. Должна быть точно определенная цель.

Господи, как же ему нравилась эта девочка. Умная, целеустремленная.

— Правильно говоришь. Мы поедем в город в личном экипаже. На Сент-Джеймс-стрит. Там надо будет «очистить карманы нескольких франтов».

Ее улыбка была настолько заразительной, что сердце Хью замерло. Ему и самому не терпелось сделать работу.

— Хотя бы один джентльмен из списка непременно будет в клубе на Сент-Джеймс.

— О, мне нравится работать на Сент-Джеймс. Но тогда мне надо будет выглядеть респектабельной. От внешнего вида зависит очень многое. Подожди здесь. — И она взлетела вверх по ступенькам.

На преображение Меггс потратила ровно четыре минуты. Она действительно выглядела респектабельной дамой средних лет, ни больше ни меньше. Хью не мог ни к чему придраться, хотя и, что греха таить, хотел. Она сумела каким-то непостижимым образом замаскировать свой собственный характер, стать совершенно другим человеком. Ее место — на подмостках «Друри-Лейн». Она бы сделала состояние, собирая подарки поклонников, — тогда ей не пришлось бы их красть.

Одновременно Хью обнаружил, что ему не понравилась мысль о том, что на нее могут глазеть другие мужчины. Пусть даже воображаемые. Утешало лишь то, что Меггс непременно стала бы актрисой, если бы захотела. Но у нее не было такого желания. Она предпочла стать воровкой, за что он в данный момент был чрезвычайно благодарен судьбе.

— Ты не замерзнешь? Почему бы тебе не надеть новый плащ? В нем будет теплее. Я специально для этого его купил.

Меггс завернулась в две шали.

— Такой хороший новый плащ не подходит к этому образу. Он будет привлекать ко мне излишнее внимание.

— Плащ? Но почему? Он всего лишь защитит тебя от простуды!

— Дело не в плаще. Девушка вроде меня, служанка, не может ходить с тобой и тебе подобными — с хозяином — в новой одежде, если, конечно, она не оказывает ему услуг особого рода, понимаешь?

Хью стало трудно дышать, на губах застыла кривая ухмылка. Он не станет ничего говорить об услугах особого рода. Ни за что.

— Ты уверена?

— О да. А в этой одежде меня никто не заметит. Слишком стара и интересна, как разбитая телега. Таких женщин — средний класс, средняя внешность — люди вообще не видят. Они все равно что невидимки. Группу беспризорников, одного или двух мальчишек, шатающихся без дела, или парня, стреляющего глазами во все стороны, люди, конечно, заметят и схватятся за кошельки. Но кто обратит внимание на замотанную, просто одетую неприметную женщину? Никто. И никто ее потом не узнает. Я на этом сколотила состояние.

— Небольшое, видно, состояние, если вы жили в холодной грязной лачуге возле Булл-Уорф. — Хью не упустил возможности поддразнить Меггс.

— А щас я где, не на Теймз-Уорф?

— Надо говорить: разве я сейчас не на верфях Теймз-стрит, — автоматически поправил Хью.

— Ах, какие мы сегодня образованные! — Меггс без труда перешла на нормальный язык. — Да, у меня есть состояние, и спрятано оно не под грязными досками пола в притоне, а хранится в очень надежной посреднической конторе в городе, разделенное между совершенно надежными пятью процентами и другими, более прибыльными вложениями.

Хью не знал, что удивило его больше — легкость перехода к человеческой речи или упоминание о посреднической фирме.

— У тебя есть брокер на Корнхилл-стрит?

— На Треднидл-стрит. Мы регулярно встречаемся — через пятницу. — Заметив потрясенный взгляд капитана, Меггс вздернула подбородок. — Далеко не каждый вор — идиот, который не думает о будущем. Я хороша в своем деле, капитан, и я не дура. Мне казалось, что именно поэтому ты меня выбрал.

— Да. — Но он ни за что бы не подумал, что необразованные уличные воришки могут откладывать деньги на Треднидл-стрит. А следовало бы. Она же хотела, чтобы он отправил туда деньги. — Ах да… «Леви энд Леви».

— Ты великолепен, мой капитан.

— А знает ли мистер Леви, что твои деньги добыты преступным путем?

— Между прочим, знает. Он как-то спросил, и я сказала правду.

— Не очень он честен, твой мистер Леви.

Меггс резко повернулась к нему, исполненная праведного негодования:

— Он честен, и я тоже. Я не могу изменить себя, кем я стала в жизни. Если бы я не начала воровать, я бы стала нищенкой на улице. Или еще хуже. Разве это честнее — сидеть на улице, стараясь вызвать к себе жалость, и просить подаяния? По крайней мере я работаю, чтобы получить деньги. Я работала на Нэн, потом только на Тимми и себя, а теперь, черт возьми, собираюсь потрудиться на тебя. Не забывай, мистер честный и могущественный капитан: ты сам сказал, что тебе нужна моя работа, мое мастерство, пока ты будешь полировать свою честность и щепетильность до зеркального блеска.

Речь была искренней и прочувствованной.

— Признаю свои ошибки.

Меггс сразу успокоилась.

— Тогда ладно. Мы можем идти?

Частный экипаж был позаимствован у матери Хью, виконтессы Бэлфор, из ее больших конюшен, расположенных прямо за Беркли-сквер. Он не часто обращался к ней, и теперь по его просьбе она прислала один из своих лучших и, как он с благодарностью отметил, не украшенных гербами городских экипажей. Его нога постепенно заживала, но все еще болела и плохо сгибалась, и ему было бы трудно перенести вторую речную прогулку по холоду.

Хью посадил Меггс внутрь, а Тимми — с кучером. Он решил, что они выйдут из экипажа у гостиницы «Корона и скипетр» — на полпути к Сент-Джеймс-стрит, а там, изображая пассажиров, ожидающих продолжения путешествия, смогут понаблюдать за клубами «Уайте» и «Брукс», расположенными на противоположной стороне улицы. Сегодня они выслеживали Томаса Уильямса, члена парламента, который заходил в клуб по вечерам по пути из Вестминстера к Мейфэру, выпивал одну или две порции спиртного и уходил.

Меггс улыбнулась, когда экипаж свернул на оживленную улицу.

— В чем дело?

— О, я несколько раз работала в этой части города и, кстати, взяла пару нехилых кошельков вон там, возле Литтл-Райдер-стрит, в то утро, когда мы встретились с тобой.