Романтичные сказки - Вероника Карпенко Страница 36

Он шагнул в сторону Яны и хотел приобнять. Но вдруг передумал. Возможно, опознав на её плечах Юркину кофту?

— А что? — спросил, пряча руки в карманы.

— Да я думал, может, помянем? — нерешительно начал Юрка, — Там наливка бабулина есть.

Отказать было трудно. И они задержались. Лёшка почти что не пил.

— Компот для девчонок, — сообщил он, слегка пригубив вишневой настойки. Та была приторно сладкой и оставляла на языке привкус жженого миндаля…

Ночь выдалась благоприятной. Мороз отпустил и теперь снег под ногами уже не хрустел. Мир снаружи застыл. В своем прекрасном безмолвии он казался волшебным! На детской площадке в этот час не было ни души. Все машины уже привезли своих хозяев домой, и заняли места на парковке. И только редкие окошки домов еще горели в темноте, заманивая своим уютным теплом.

Янка вспомнила, как много похожих зим было прожито ею в этом дворе. Мир познавать было проще в компании трех закадычных подруг. Но старые связи остались в далеком прошлом. Она не пыталась их отыскать. Да и зачем? Ведь люди меняются, и перемены эти не всегда в лучшую сторону.

Она посмотрела направо, где на фоне снежного «ватмана» чернела скамья. Рядом с ней обозначилось два силуэта. Один, в длиннополой парке, был чуть выше. Возможно, роста ему придавал капюшон. Он стоял вполоборота, расставив ноги на ширину плеч. Как будто боялся упасть! Рядом с лицом мельтешил огонёк сигареты. Как светлячок, непонятно откуда взявшийся среди зимы.

Второй, в утепленном пуховике и отороченной мехом ушанке, стоял к ней спиной. Он был немного пониже, но шире в плечах. Или это гусиный пух придавал силуэту объем? Янка задумалась, вспоминая, какой была эта парочка в детстве. Ведь люди меняются! А эти двое общались так, как будто оба остались прежними.

На скамейке стояли пакеты доверху набитые книгами. Юрка вызвался их проводить. Понимая, что Лёха, хотя и храбрится, не в силах тащить такой груз. Янка радовалась, словно ребенок! Как давно ей хотелось вернуться во двор, посмотреть на подъезд, где теперь была установлена дверь домофона. Пересчитать глазами окна и отыскать среди них своё. То самое, откуда она выглядывала, поднявшись утром с кровати. И которое открывала, чтобы крикнуть подруге: «Иду!».

Площадка преобразилась! Вместо допотопных перекладин теперь стоял целый комплекс. Что-то, вроде полосы препятствий. Уже на старте предстояло взобраться по лестнице вверх, и дальше, следуя логике, двигаться к финишной черте. Где всех добравшихся ждет суперприз — спуск с высоченной, в кавычках, горки.

И, то ли детский азарт пробудился в ней. То ли пьяная вишня ударила в голову! Но только Янке вдруг захотелось пройти полосу до конца. Благо мороз отпустил, и металл перестал быть скользким. Она без труда вскарабкалась на пьедестал и оценила задумку. Сверху высота сооружения уже не казалась такой смехотворной. Но отступать было поздно!

Первую часть пути она одолела легко. Проблема настигла её на середине. Где две исходные точки соединял каскад металлических перекладин. Эту часть предлагалось осилить при помощи рук. И сперва у неё получилось! Но висеть на руках оказалось не так уж и просто. Тело её, прежде легкое, сделалось вдруг неподъемным. Как целый мешок картошки, оно болталось, тяжелея с каждой секундой. Держась за металл одетыми в кожу перчатками, Янка понимала, что стоит ей отпустить одну руку, как вторая не выдержит, и разожмет свои пальцы. И тогда…

Она посмотрела вниз. Отголоски фонарного освещения с трудом доставали сюда. Но даже без света была понятно, что под ногами не мягкий, пушистый сугроб, а грязная жижа. В которой Янка, реши она спрыгнуть, увязнет по самые щиколотки.

«Ботинкам хана», — подумала она с горечью, продолжая сжимать перекладину. В голову пришла мысль раскачаться, чтоб изменить угол падения. Но стоило ей начать, и риск приземлиться на пятую точку спровоцировал панику. Ноги, как будто свинцом налились! А пальцы слабели с каждой секундой.

— Лёш! — позвала она.

Он не ответил. Ребята стояли поодаль. Они увлеченно спорили, и вклиниться в этот спор можно было только отчаянным криком.

— Лёёёёшаааа! — что есть сил, завопила она.

Парни умолкли и, как по команде, обернулись на звук.

— Я здесь! — крикнула Янка, обозначая свое местоположение. Одна из фигур стремительно двинулась к ней. Вторая осталась стоять.

— Что случилось? — обеспокоенно бросил Лёшка.

— Сними меня! — попросила она, болтая ногами.

Он встал сбоку, запрокинул лицо:

— А зачем ты туда залезла?

— Лёш! — поторапливала Янка. — Потом расскажу!

Краем глаза она заметила, что Юркин отчетливый силуэт приближается к ним. И напряглась, пытаясь ему помешать… силой мысли. Не вышло!

— Чего тут у вас? — прозвучал его голос.

— У нас тут проблема, — с притворным сочувствием выдохнул Лёшка. — Янка решила тряхнуть стариной!

«Ах, ты…», — мысленно вспыхнула Яна, и злость придала новых сил. Юра остался стоять в стороне. Лицо его оставалось за кадром. Но голос звучал сквозь улыбку:

— Зависла? — предположил он.

— Попалась! — подхватил Лёшка и, дотянувшись, дернул её за штанину.

Они рассмеялись, и что-то до боли знакомое померещилось ей в этой ситуации. Сколько раз в детстве она ловила их колкие реплики. И тогда отвечала взаимностью! А теперь, болтаясь подобно сосиске, не могла сочинить остроумный ответ.

Короткая куртка задралась, потянув за собой край шерстяного свитера. Животу было зябко и стыдно! И когда, наплевав на ботинки, она вознамерилась прыгать, Лёшка сжалился. Он, кряхтя, подошел. Наступил, не жалея своих, прямо в лужу. И со словами:

— Чего не сделаешь ради любимой женщины, — обхватил её выше колен.

Янка разжала пальцы и уперлась ладонями в крепкие плечи. Уже на земле, ощущая легкую дрожь, принялась возмущаться:

— Я думала, что это легко! Кто вообще это здесь поставил? Ведь это же травмоопасно!

Но парни её не слушали.

— Испытаем? — сощурился Юрка.

— Не, — протянул Лёшка, очищая обувку о близлежащий сугроб.

Юрец усмехнулся:

— Стареешь, мужик! — он хлопнул приятеля по плечу. Но тот в долгу не остался.

— Умнею! — парировал Лёшка и, взглянув на спасенную Янку, добавил. — Должен же в паре хоть кто-то быть здравомыслящим.