Под крылом Ангела - Алиса Лунина Страница 36

Когда она устраивалась на работу в качестве смотрителя, ей на выбор предложили несколько мест. Можно было выбрать тихий дремотный зал Древнего мира, который рядовому работнику представлялся, вероятно, более удобным вариантом — посетителей там всегда меньше, в иные дни — вообще единицы, сиди себе, посапывай на пару с каменными идолами, они компания нешумная, особо не напрягают. Но Зоя выбрала, пожалуй, одно из самых «хлопотных» мест, популярных и проходных, — залы импрессионистов на третьем этаже, а там, в особенности в весенне-летний период, настоящее столпотворение — смотреть приходится в оба.

«Тебе не скучно? — спрашивала Барбара. — Целый день на одном месте, это ж сдуреть, наверное, можно!»

«Ты что?! — искренне изумлялась Зоя. — Как может быть скучно, когда у меня целый день для радости! Я среди этих картин… А потом, мне интересно наблюдать за людьми! Знаешь, у некоторых такие просветленные лица, когда они входят в зал и видят это чудо! На днях мальчик лет пяти, увидев картину Гогена, застыл перед ней, раскрыв рот. У него даже, представляешь, слюна потекла! Вот настоящий, ненаигранный, восторг! Уж точно — волшебная сила искусства! Знаешь, я где-то слышала историю о том, как дети пришли в театр, а после спектакля у всех стульев были лужицы, потому что малыши описались. Вот это настоящее искусство, понимаешь? И эти картины — они настоящие… А еще во время рабочего дня я часто подхожу к окну и смотрю на площадь. Из моего окна виден Ангел. И я его наблюдаю как бы с другого, чем с твоей крыши, ракурса».

Барбара только вздохнула в ответ: «Чудная ты, Зоя!»

Павел тоже не понимал Зою: «Работу нашла какую-то бабуськинскую! Не спеши, туда ты всегда успеешь! Вот станешь нафталиновой старушкой, тогда и будешь днями напролет беседовать с Ангелом, а пока найди себе что-нибудь такое… Чтобы если уж амбиций нет, так хоть бабло зарабатывать!»

Но что поделаешь — беседы с Ангелом ей были дороже бабла, хотя в какой-то момент она уступила… Нет, не из-за бабла, а скорее из-за мыслей, которые стали нет-нет да появляться: «Что, если Павлик не может меня полюбить из-за того, что я не такая, как все? Он говорит, что я чудачка и в пяти минутах от титула городской сумасшедшей, что ему меня жаль. А все это явно лежит в иной плоскости, чем любовь… Возможно, надо забыть чудачества, закрыть глаза на то, как невыносимо прекрасен город, и просто жить — совершить над собой волевое усилие, начать зарабатывать деньги и постараться, как они говорят, реализоваться».

* * *

Именно тогда Барбара предложила ей работу в модельном агентстве. Зоя удивилась: она всегда скептически относилась к своей внешности, тем не менее предложением воспользовалась — чем не сфера для реализации? Да и Павел горячо поддержал эту идею. Кажется, даже взглянул на нее с уважением — надо же, моделька!

Зое с ходу предложили рекламировать косметику и одежду для подростков, объяснив, что у нее подходящее лицо — рисуй что хочешь — плюс фигура в полном соответствии с модельными параметрами.

Ей неплохо платили и отнеслись к ней лояльно, тем не менее Зоя чувствовала себя здесь не так комфортно, как в троллейбусе десятого маршрута. Ей вообще было сложно представить себя в индустрии моды. Не то чтобы этот мир казался ей неправильным, искусственным или нечестным — нет, просто он был не для нее.

Она постаралась принять правила игры, решив, что на какое-то время предоставляет лицо и тело в аренду, не более того. У нее были показы и сессии, но она понимала, что никогда не сможет заниматься этим всерьез. Когда ей предложили поработать за рубежом, она отказалась. Многие из девушек сочли бы этот контракт весьма выгодным, а перед ней даже не встала проблема выбора: «Оставить город, Павлика и уехать куда-то от них? И речи быть не может!»

Барбара пыталась ее направить: «Зоя, у тебя есть все шансы состояться в модельном бизнесе! Ну, посмотри на себя — конфетка, а не девушка! Мир будет у твоих ног, не говоря о каком-то Павлике!»

Бася повторяла, что Зоя должна серьезнее отнестись к этой работе, постараться получить хорошие контракты, а для этого «немного измениться» — начать стильно одеваться, завести полезные знакомства, перестать витать в облаках.

Понимая, что щедрая, великодушная Барбара желает ей только хорошего и хочет помочь бедной провинциальной родственнице, Зоя тем не менее отвергала любые попытки себя переделать: «Я такая, какая есть, и хотела бы позволить себе роскошь остаться собой. Полезные знакомства? Бася, но это пошло и скучно! Контракты? Ну я же не отказываюсь от того, что предлагают, а специально выискивать не умею. Хорошо одеваться? Бася, мне все равно никогда не стать тобой! Все это замечательно: флакончики, платья, дорогая обувь и шелковые платочки, но… Это не мое. Буду самой себе напоминать ворону, сдуру напялившую павлиньи перья!»

Кстати, когда Зоя только приехала в город и познакомилась с Барбарой, та предложила ей подобрать эффектную дорогую одежду и посетить своего стилиста. После недолгого размышления Зоя отказалась. Тогда Барбара захотела подарить ей что-нибудь из своего гардероба и щедро распахнула дверцы шкафа. Зоя заглянула туда, а там смешались все цвета радуги и бренды. Шкаф ну очень уважающей себя женщины. Зоя поняла, что ей при всем желании не дотянуться даже до нижних полок (а желания и нет, как ни странно!), и от подарка отказалась.

В общем, любуясь Барбарой, восхищаясь ее женственностью и шиком, Зоя тем не менее не стремилась ей подражать. Она слишком ценила свою независимость и предпочитала оставаться самой собой: чистое, без всякого макияжа, лицо, длинные волосы, собранные в хвост, джинсы.

В первый раз, увидев себя в придуманном для сессии образе, Зоя неприятно поразилась — это не я, а какая-то раскрашенная стерва! Потом стала привыкать к метаморфозам, хотя после съемок или показов ей всегда хотелось быстрее умыть лицо и стянуть с себя неудобные тряпки.

Но главное, работая в агентстве, Зоя все время как будто ждала какого-то подвоха и наконец — надо же — дождалась!

А начиналось все довольно симпатично… Одна из Зоиных коллег-моделек неожиданно проявила инициативу на сближение — улыбнулась ей, подмигнула, завязался разговор, хотя разговаривать с девушкой Милой было особо не о чем. Она и двух слов не могла связать, правда, ей и не надо было — с такой-то внешностью! Мила обладала фантастической красотой: огромные синие глаза, белая фарфоровая кожа, кроме того, совершенно роскошное тело с такими округлостями и формами, что в агентстве она считалась моделью особого формата. В отличие от Зои она могла рекламировать не только подростковую одежду, но, скажем, чулки или белье. И рекламируемый ею товар покупался, потому что Мила была убедительна в роли соблазнительницы!

Зоя любовалась ею, как произведением искусства, правда, предпочитала делать это, когда новая знакомая молчала — стоило красавице раскрыть рот, как из него бессчетно вылетали «блины», междометия и прочие жабы.

Вряд ли этому знакомству суждено было перерасти в дружбу — оно держалось лишь на энтузиазме Милы (кстати, Зоя подозревала, что интерес вызывает не она сама, а факт ее родства с известной Барбарой Лесневской).