Ты не сбежишь - Маша Малиновская Страница 36

– Не трогай меня, – отталкиваю его ладонь, но он снова возвращает её на то же место. – Не трогай, я сказала!

Кровь закипает, вызывая приступ неконтролируемого бешенства. Злость взрывает внутренности фейерверком, лишая контроля. Алкоголь, эмоции – всё это смешивается и сносит к чертям собачьим чувство самосохранения.

– Я сказала, не трогай меня, мать твою!

Что есть силы в моём полупьяном теле, толкаю Миксаева обеими руками в грудь. Наверное, он расслабился и не ожидал, но оступается и едва не падает.

– Ненавижу тебя! Придурок! – снова толкаю, подписывая себе очередной смертный приговор. – Ненавижу!

Он продолжает пятиться назад, а я нападать. Перед глазами какой-то круговорот. Какой-то частью мозга понимаю, что он просто поддаётся – отходит назад, держа руки чуть согнутыми на уровне груди.

– Возомнил о себе! – мой очередной шаг на него и очередной удар в грудь. – Думаешь, такой крутой? Всё тебе можно? Да хрен тебе!

Радуйся, козёл, тебе удалось превратить меня в истеричку.

Дёргаюсь в сторону к его тренировочному углу и срываю со стены один из шестов – самый тонкий и короткий.

– Ого, девочка, ты уже зарываешься, – предупреждает негромко. – Положи бо где взяла и иди сюда.

– Да вот прям щас! А ноги мне сразу раздвинуть? Или ты потом скомандуешь?

Я самоубийца, мне уже всё равно. К тому же ещё и пьяная. И зря, что ли, бабушка столько лет сподвигала меня заниматься фехтованием? Эта деревянная хрень не рапира, конечно, но всё же, вдруг удастся стукнуть его раз-два.

Влад застывает на месте и наблюдает за моими действиями, удивлённо подняв брови. Прекрасно понимаю, что с секунды на секунду он скрутит меня, и тогда я поплачусь за свои выходки. Но адреналин несётся по венам, и я уже не могу затормозить. Перехватываю палку двумя руками ближе к одному из концов. Слишком длинная и тяжёлая, но я становлюсь в боковую стойку. Мне не нравился этот дурацкий «танцующий» спорт, но я старательно выполняла всё, что говорил тренер. Все эти прыжки и переходы, стойки, уколы, перемещения и прочую скукотень. Бабуля считала фехтование аристократическим спортом, а мне оно казалось смешным и бестолковым. Лучше бы на гимнастику отдали в детстве.

И сейчас, с непослушными руками и ногами, с огромной палкой в руках вместо тонкой рапиры, не помня почти ничего из всей этой фехтовальной лабуды, я рискую сделать выпад в сторону Миксаева и замахнуться на него.

Он немного отклоняется назад, и я сношу с тумбочки в углу электронные часы. Они падают на пол, продолжая моргать яркими цифрами. И тогда я замахиваюсь второй раз. Но всё происходит быстро и стремительно. Влад резко выбрасывает правую руку и перехватывает палку над моей головой, прокручивает её в воздухе и отбрасывает в сторону.

В горло мне вцепляются пальцы и сжимают до боли.

– Наигралась? – шипит Миксаев, притянув меня за шею ближе. – Теперь моя очередь.

Теперь его очередь.

Крепко удерживая меня за горло, он за несколько шагов подтаскивает меня вглубь студии и толкает на кровать. Не давая ни секунды передышки, наваливается сверху, распластывая под собой, придавливает запястья одной ладонью над головой, а второй сжимает скулы, заставляя посмотреть ему в лицо.

– Я предупреждал тебя не играть с огнём, Лера? – чувствую его дыхание на своих губах. Но сейчас Миксаев не выглядит так, будто веселится или забавляется, как когда включил порно. Он чертовски зол и очень взвинчен. – Ты зачем меня провоцируешь? Чего хочешь добиться? Я давал тебе достаточно времени привыкнуть ко мне, но ты несёшься к обрыву абсолютно бездумно. Не хотел тебя сегодня трогать, вот честно, но кое-кто со мной не согласен.

Он делает движение бёдрами, и я понимаю о ком, а точнее, о чём он говорит. Его эрекция настолько ощутима, что меня передёргивает. И весь пыл как-то пропадает. Хочется сжаться, стать как можно меньше и вообще в конце концов исчезнуть.

Влад убирает ладонь с моего лица и перехватывает одно моё запястье, опускает его вниз и прижимает раскрытую ладонь к своему возбуждённому члену. Вырвать руку не получается, и я затихаю. Даже через ткань джинсов ощущаю, насколько он твёрдый, просто каменный. Сопоставляю в мозгу с тем, что видела на экране, и меня охватывает ужас. «Это» должно оказаться внутри женского тела? Понятно же, что так происходит половой акт, но примерить эту штуку сейчас к себе мне очень страшно. Он же огромный, как это должно в меня поместиться? Наверное, это будет ужасающе больно.

– Ты, смотрю, уже не такая смелая? – Влад наклоняется и проходится языком по моему подбородку. – Мм, Принцесса?

Миксаев освобождает оба моих запястья, но это мнимая свобода. Скатывается с меня на бок, оглаживает ладонью талию и тянет вверх кофту. Невольно всхлипываю, хватаясь за его предплечья.

– Я тут подумал, что ещё не видел твою грудь. Уверен, она великолепная, как и всё остальное.

Он задирает кофту до самого подбородка и уставляется на мои груди. Простой белый бюстгальтер скрывает их почти полностью, но в положении на спине округлость видна. Влад наклоняется и прижимается губами к нежной коже, а потом проводит языком вдоль чашки лифчика.

Чувствую, как по коже скользит серьга в его языке, вижу оставшийся влажный след. Моя кожа реагирует, покрываясь мурашками, а соски сжимаются так, что мне становится больно.

Я пытаюсь сдержать рвущееся частое дыхание. Не хочу чувствовать всё то, что он чувствовать меня заставляет.

В дверь раздаётся звонок. Выдох облегчения получается слишком громким.

– Мы обязательно продолжим, Принцесса. Запомни, где остановились.