Первый... - Екатерина Юдина Страница 36

— Ты солгала, — его рука опустилась ниже. Сначала на шею, а потом к плечу. Ладонь скользнула по нему, заставляя растянутый воротник кофты опуститься ниже, частично оголяя кожу. — Значит, проиграла.

— Неправда, — почему-то мой голос прозвучал слишком тихо. Более того, он дрогнул, когда Агеластос еле ощутимо большим пальцем провел по ключице.

Взгляд Кириана сейчас находился немного ниже, но после моего протеста он посмотрел мне в глаза и через них прожег душу насквозь.

— Мне не нравятся твои поцелуи, — постаралась говорить более уверенно и, кажется, у меня даже получилось это сделать, но я не сумела удержать дрожь, которая пробежала по телу, когда Кириан наклонился и, вплетая пальцы в волосы, так, что я не смогла отстраниться, прикоснулся своими губами к моим.

И вновь по телу беснующиеся мурашки и жаркое покалывание. Ощущения, которые я хотела уничтожить в себе или хотя бы подавить, но в первые мгновения они все же прорывались. Именно они были самыми ненавистными, а все потому, что честными. Настоящими.

— Я чувствую, как ты дрожишь, когда я тебя целую, — сказано мне в губы, после чего последовал очередной поцелуй. Короткий, но обжигающий и ладонь в волосах сжалась немного сильнее, а вторая рука легла на мою талию притягивая меня ближе. Так, что я грудью прижалась к крепкому торсу.

— Это от ненависти к тебе, — прошептала. Попыталась оттолкнуть его и в слова вложить как можно злости, но голос опять прозвучал предательски тихо и прерывисто, а в груди тем временем взрывалось такое пламя, что мысли мгновенно плавились и сознание мутнело.

А все потому, что я слишком отчетливо улавливала каждое прикосновение Агеластоса. Его руку у меня на пояснице и ладонь в волосах, а так же губы вновь накрывающие мои. Горячее дыхание, сплетающееся и пробирающееся в легкие.

Ночь и тишина. В комнате полумрак и прохлада, доносящаяся с улицы. В этой атмосфере зарождалось нечто крайне необычное и непривычное для меня. То, что будто бы являлось совершенно другой жизнью. Бурной и необузданной. Взрывной.

Я бы хотела всего этого не чувствовать. Не давать Кириану влиять на меня.

Вот только, воздух между нами все равно взрывался и полыхал. Проходил искрами и точно испепелял, раз за разом, возрождая с новыми мыслями и эмоциями. Так, что это уже была не я. Просто какая-то другая девушка, за которой я будто бы наблюдала со стороны. Могла ее поругать и назвать глупой, раз она млела от поцелуев того, кто над ней издевался и, при это я совершенно не соглашалась с тем, что на самом деле этой девушкой была именно я. Нет, такое невозможно.

От этих мыслей в голове возник небольшой просвет ясности и я уперлась ладонями в плечи Кириана. Попыталась оттолкнуть его, но создавалось ощущение, что ладонями толкала нерушимую стену.

В ответ на проявление моего противостояния, Агеластос опустил руку немного ниже и я в очередной раз убедилась в том, что его ладони это сущее проклятье, под чье действие неминуемо попадаешь и тут же теряешь рассудок. И вновь Кириан вызывал у меня те эмоции и ощущения, которые для меня были первыми.

— Когда испытывают только ненависть, ведут себя иначе, — хриплый голос Агеластоса разорвал тишину и заставил встрепенуться. Буквально на долю секунды вернуться в реальность и вновь быть подброшенной в невесомость с очередным поцелуем.

— Я много чего испытываю к тебе, — прошептала, опуская голову и таким образом не давая Кириану возможность вновь поцеловать меня. — Только, ничего хорошего среди всего этого нет. Ты не заслуживаешь. Не после твоего ужасного отношения ко мне.

Я вновь попыталась оттолкнуть его, а Кириан по-прежнему держал в своих руках. Несколько секунд и он вовсе прижал меня к себе сильнее. Так, что все тело заныло, но вместе с этим я ощутила легкий поцелуй в макушку.

— Может, я предпочел бы относиться к тебе иначе.

Я резко подняла голову и посмотрела Агеластосу в глаза.

— И как же именно?

Кириан не ответил. Более того, он отпустил меня и, подойдя к окну, оперся руками о подоконник. Я видела насколько сильно его спина была напряжена и понимала, что он, судя по всему, сделал несколько глубоких вдохов.

— Где ванная?

— Зачем она тебе? — я все еще стояла на прежнем месте. Пока что была не в состоянии сделать ни шага. Была занята тем, что пыталась хоть немного утихомирить мысли и безумное биение сердца.

Вдох и выдох. Так раз за разом. Я ненадолго закрыла глаза и полезла в собственное сознание, считая, что оно поломалось и срочно нуждалось в ремонте. Следовало срочно вернуть настройки исключительно на ненависть.

— Мне нужно в душ.

— Ты шутишь? — спросила ошарашено. — А если мой папа или мачеха тебя увидят? Езжай к себе и там принимай душ. И, вообще, что у тебя за странные желания пошли? То переночевать у меня собирался, то вот теперь помыться…

— Где ванная? — Кириан прервал бурный поток моих тихих, но сумбурных фраз. На этот раз спрашивал более мрачно и где-то на интуитивном уровне я ощутила, что лучше ответить на этот вопрос. Иначе… Я не знаю откуда это взялось, но создавалось ощущение, что я буду сожрана зверем.

— В конце коридора. Рядом с кухней, — буркнула.

Кириан пошел к двери, но я тихо его окликнула:

— Агеластос, подожди.

Парень остановился, а я побрела к своему шкафу и оттуда достала полотенце. Отдавая его Кириану, сдвинула брови на переносице и сказала:

— Если мои тебя увидят, клянусь, я буду в гневе. И после душа проваливай.

Кириан ничего не сказал. Даже не кивнул. Просто забрал полотенце и ушел.

Я некоторое время топталась у себя в спальне, а потом мысленно отругала себя и очень тихо вышла в коридор.

В первую очередь, я бросила быстрый взгляд в сторону двери спальни папы и Хтонии. Она была заперта и все указывало на то, что они крепко спали.

Дальше я пошла в сторону ванной комнаты. Услышала приглушенный звук льющейся воды и некоторое время постояла на месте, а потом сделала несколько глубоких вдохов и пошла на кухню. Там я села на стул и стала ждать, когда же Кириан выйдет, чтобы убедиться в том, что он ушел. Если не захочет этого делать, каким-нибудь образом его выпроводить.

В полной тишине я сходила с ума. Накручивала себя. Пыталась мыслить трезво, но… Наверное, все дело в этой чертовой ночи. В ее темноте, тишине и совершенно другой атмосфере. Они делали все совершенно другим.