Покоренная любовью - Сюзанна Энок Страница 36

– О, я согласна, ваша светлость, – энергично поддержала Мэдди, пока Виктория потягивала свое вино.

Герцогиня подняла брови.

– Вы согласны?

– Конечно. Когда начнется сезон охоты, будет невероятно трудно собрать всех вместе даже по такому торжественному случаю, как свадьба маркиза Уэрфилда.

Куин подозрительно взглянул на нее. Забота и внимание со стороны Мэдди, скорее всего, скрывали ее хитроумные планы.

– Почему вы склонны помогать мне сейчас?

– Сейчас, милорд? – недоуменно повторила она. – Разве я не помогала вам раньше? Что-то не припомню.

– Нет, – медленно возразил он, и его подозрения усилились. – По-моему, вы были далеки от этого.

Леди Хайбэрроу продолжала смотреть на Мэдди своими холодными зелеными глазами.

– Значит, вы за эту женитьбу?

Девушка обворожительно улыбнулась.

– Я вряд ли смогла бы возражать против нее, даже если бы у меня было такое право. Я едва знаю одну из сторон и совершенно не знакома с другой.

Герцогиня все еще не сводила с нее изучающего взгляда.

– И часто вы целуетесь с мужчинами, которых едва знаете?

Мэдди поджала губы, единственное свидетельство того, что она рассержена.

– Полагаю, это будет зависеть от того, чьи сплетни вы выслушиваете, ваша светлость.

– Но вы поцеловали его, – настаивала леди Хайбэрроу.

– Это было утро, от которого Байрон пришел бы в восхищение, – перебил Куин. – Потрясающе романтичное. Обстоятельства позволили мне отблагодарить мисс Уиллитс за заботу о Малькольме, и я воспринял этот поцелуй как счастливый… случай.

Из-за спины матери Мэдди взглянула на Куина. Он холодно ответил на ее взгляд, удивляясь тому, что эта тонкая и остроумная девушка могла хоть на секунду обмануть его своей льстивой маской.

Мэдди подняла вилку.

– Должна признать, – спокойно заявила она, – что не понимаю, почему все обсуждают мой несчастный характер, если лорд Уэрфилд продолжает настаивать, что это его вина.

Он оперся подбородком на согнутую в локте руку и взглянул на нее.

– Потому что вам это понравилось? – предположил он.

Он тут же пожалел о своей шутке, потому что явно смущенная Мэдди побледнела и бросила вилку на стол.

– Вы – высокомерный…

– Куин! – коротко произнесла его мать, хотя он намеревался извиниться. – Какие бы чувства ни были здесь затронуты, если ты продолжишь напоминать мисс Уиллитс о ее неосторожности, она не сможет восстановить свою репутацию.

– Моя неосторожность, – повторила Мэдди. – Теперь я вижу, почему вы так высоко цените свою знатность. Очевидно, она автоматически освобождает вас от любого намека на дурной поступок за счет ближнего, стоящего ниже на социальной лестнице. – Она встала из-за стола. – Извините, у меня пропал аппетит.

– Мэдди, – пробормотал Куин, хмурясь.

Леди Хайбэрроу поймала девушку за руку прежде, чем она успела убежать.

– Мисс Уиллитс, не хочу быть грубой, но должна напомнить, что Куин – будущий герцог Хайбэрроу. По сравнению с ним вы – неизмеримо ниже по положению.

– Миледи, я никогда не испытывала большей гордости, чем от подобной характеристики.

Снисходительная улыбка застыла на лице герцогини.

Куин почувствовал, как у него от изумления открылся рот, но он тут же закрыл его, стараясь не смеяться. Он откашлялся и поднялся на ноги.

– Мама, если вы меня извините, я отлучусь на минутку, – торопливо сказал он, обходя стол, чтобы схватить Мэдди за руку. – Очевидно, есть несколько вещей, которые я не сумел объяснить нашей гостье. – Он потянул ее к двери. – Мисс Уиллитс, пожалуйста, – твердо продолжил он.

Как только они удалились от столовой на достаточное расстояние, Мэдди вырвала у него руку.

– Я не хочу, чтобы меня тащили, словно провинившегося ребенка, – прошипела она, и ее серые глаза метали молнии, – Не хватало только, чтобы вы перекинули меня через колено и отшлепали!

Образ, который вызвали в его сознании ее слова, имел мало общего с тем, что она сказала, Эта девушка только что открыто оскорбила его мать, и ему не стоило воображать ее обнаженной, сидящей у него на коленях, с длинными рыжеватыми волосами, струящимися по плечам и обнаженной груди…

– Лорд Уэрфилд! – прорычала Мэдди. – Я сказала, что уезжаю!

Куин снова схватил ее за руку и резко развернул лицом к себе.

– Нет, вы не уедете! – Маркиза самого удивил неожиданно охвативший его гнев – не потому, что она наговорила достаточно, чтобы рассердить его, а потому, что ему совершенно не хотелось, чтобы она уезжала.

– Никто, кроме вас, не желает, чтобы я находилась здесь! – воскликнула она, сжимая свою изящную руку в кулак. – Вы – напыщенный осел!

Куин отклонился назад, когда она замахнулась на него.

– Не думайте, что я настолько хорошо воспитан, что не отшлепаю вас по вашей премилой попке, если вы меня ударите, – резко заявил он, тряся ее за руку. – Вы должны выполнить свое обещание и не заставите меня нарушить слово, данное дяде Малькольму. Это ясно?

Мэдди внимательно посмотрела на маркиза, ее грудь вздымалась от быстрого, бурного дыхания.

– Я ненавижу вас, вы просто нахал, – пробормотала она, вырывая руку.

– Это ясно?

– Да, ясно как день. Куин наблюдал, как она устремилась наверх, в свою спальню. Услышав, как захлопнулась дверь, Куин выдохнул и прислонился спиной к стене. Какие бы чувства он ни испытывал к Мэдлин Уиллитс, это, черт побери, не было ненавистью, что пугало его больше, чем сильнейший приступ гнева.

К тому времени, когда Куин объявил о готовности их маленькой группы появиться в Лондоне, Мэдди обладала большим количеством платьев из большего числа тканей, чем у нее было за всю жизнь. Она выучила каждый вальс, контрданс и кадриль, написанные за последние пять лет, и была проэкзаменована на все стили этих танцев с начала их появления до нынешнего времени. Болезненнее всего она воспринимала то, что ее заставляли читать номера «Лондон таймс»; чтобы вновь познакомиться с новостями о тех, кто женился, похоронен или принят в высших кругах светского общества.

После спора с маркизом Мэдди предпринимала все возможное, чтобы не встречаться с ним, и, если не считать раздражающих уроков и наставлений, он, казалось, поступал так же. В таком большом доме, как замок Хайбэрроу, это не составляло большого труда. Иногда ей не хотелось говорить, как она ненавидит его, но он заслужил это, поучая ее и отдавая ей приказания, в то время как она начала считать его своим союзником и другом, если можно назвать другом мужчину, которого постоянно хочется целовать и обнимать.

Мэдди отчаянно старалась избежать поездки в Лондон, но она также не могла оставаться в Хайбэрроу. Девушка не чувствовала себя попавшей в ловушку с тех пор, как родители заперли её в спальне пять лет назад, и терпела все это только потому, что сможет опять расстаться со всем этим после появления в «Олмаксе».