Банкротство мнимых ценностей - Олег Рой Страница 35

– Не обращай внимания! – учила подруга Альбина. – Относись ко всему как к закономерному явлению. Еще воспитанницы института благородных девиц ходили на балы к юнкерам. И это всеми поощрялось. И потом – где нам еще знакомиться, как не здесь. В нашем вузе мальчишек – раз, два и обчелся. И все уже разобраны.

В тот раз они, как всегда, пришли заранее. Альбина высокомерно выпрямила спину и свысока оглядывала контингент кавалеров, всем видом показывая, что она птица высокого полета и снизойдет только до самых лучших. Галя, наоборот, уселась на скамейку в углу. Она была из тех девушек, которые однажды раз и навсегда уверились в своей непривлекательности и с тех пор не собирались ничего менять. Танцевать ее приглашали нечасто, большую часть вечеринки она проводила у стены, наблюдая за собравшимися. И только улыбалась, когда Альбина в очередной раз повторяла свою любимую поговорку: «Люди делятся на тех, кто ходит по улицам, и тех, кто сидит у окна и смотрит, кто пошел, куда и с кем».

Народу в зале уже было предостаточно. Первая красавица их потока, Надя Вострякова, флиртовала с высоким чернявым атлетом в сильно расклешенных брюках. Атлет вроде бы привлек внимание Гали, но заглядываться на чужого парня было некрасиво, к тому же в случае с Востряковой – бесперспективно. Надя слыла не только самой эффектной, но и самой стервозной девушкой потока, поэтому даже мечтать отбить у нее парня было странно. Родители Нади, высокопоставленные чиновники, как только могли баловали единственную дочь и одевали как куколку. Сегодня Вострякова была в легком, почти прозрачном белом платье, Галя такие только в кино видела. И на фоне Нади чувствовала себя замарашкой, несмотря на одолженную у соседки кримпленовую юбку.

Галя пошла в пединститут не по велению души, а просто потому, что особенных склонностей у нее ни к чему не было. А быть учительницей не так уж и плохо, детей она всегда любила. Кроме того, работа педагога – это всегда хоть и небольшой, но стабильный кусок хлеба. Так они рассудили с мамой, скромной библиотекаршей. Отца к тому времени уже не было на свете, дали знать о себе ранения, полученные на войне.

Так Галя со своими школьными четверками тихо поступила в педагогический имени Крупской и стала учиться на непрестижном факультете, где готовили преподавателей труда. А поскольку Галя была родом из Зарайска, откуда до Москвы на электричке не наездишься, то ей предоставили место в общежитии. Соседкой по комнате оказалась девушка из Можайска, Альбина, с которой они быстро подружились. Сидели рядом на лекциях, обменивались конспектами, а на четвертом курсе решили вместе ходить на танцы.

Вечер начался. Зазвучали «Амурские волны», закружились по залу две-три пары. Пока, как это обычно происходит вначале, танцующих было немного. Большинство собравшихся разбились на маленькие кучки и с интересом переглядывались. Хотя тут многие и знали друг друга, но все равно каждый раз приходил кто-то новенький, это всегда было любопытно.

Альбина наклонилась к Галиному уху и жарко зашептала:

– Гляди, Авдеев пришел… Вон, видишь, коренастый такой, в яркой рубашке? Говорят, он фарцовщик… Так вот, с ним теперь Олька Петрова встречается. И он ее уже того…

– Как это – «того»? – покраснела Галя.

– Ну, они пока только обнимались, – торопливо пояснила Альбина, – но он уже намекает, что неплохо бы… ну ты понимаешь…

Галя пригнула голову, слушая историю про Ольку и Авдеева, а сама зорко, но незаметно поглядывала по сторонам. Потом вдруг с неудовольствием поймала себя на том, что ищет глазами брюнета Востряковой.

Тем временем движение на танцплощадке уже оживилось, туда стекались самые уверенные в себе или просто отчаянные пары.

Осторожно, по стеночке, к ним приблизился первый нескладный кавалер, откашлялся и буркнул Гале:

– Пошли танцевать?

Та ухмыльнулась, церемонно подала ему руку и поднялась. Они отплясывали под какую-то озорную зарубежную мелодию, и вдруг Галя снова увидела брюнета и Надьку. Увидела и на сей раз не смогла отвести глаз, как ни хотела. Каждый раз, когда две пары оказывались рядом, Галя исподтишка их изучала. Вострякова обдавала ее запахом своих терпких духов, а ее спутник смотрел на свою партнершу восторженным взглядом и сжимал в руках как какую-то драгоценность.

«Они влюблены друг в друга. С другой стороны, чего не влюбиться, когда ее папа завотделом райкома», – с грустью подумала Галя. После танца, холодно попрощавшись с кавалером, она вернулась к своему месту. Ей вдруг захотелось уйти, музыка и веселье больше не радовали. Бросив растерянную и ничего не понимающую Альбину, девушка просто сбежала.

Но это не помогло. Мысли о брюнете не шли из головы, его образ, как нарочно, буквально преследовал ее.

«Не надо было ходить на эти дурацкие танцы, – с досадой ругала себя Галя. – Жила бы сейчас спокойно и не мучилась».

С Надеждой она не дружила, но о том, что у Востряковой начался бурный роман, шептался весь курс. Говорили, что Надя и ее избранник безумно любят друг друга, но что-то им мешает. Что именно – никто толком не знал. Одни считали, что все дело в отце Нади, которому не понравился дочкин кавалер, другие говорили, что все наоборот – это его родители настроены против избалованной и капризной Востряковой.

Галя мучилась всю неделю, почти перестала есть, ничего не говорила Альбине, которая, впрочем, сама заметила перемены с подругой, но деликатно молчала.

В следующую субботу они снова отправились в училище. Галя, бледная и прямая как доска, быстро высмотрела его в толпе. А Востряковой… Востряковой не было.

«Это мой шанс! – поняла девушка. – И если я его упущу, то никогда не прощу себе этого!»

Впервые в жизни она решилась на столь отчаянный поступок.

В этот вечер ее приглашали наперебой, чего никогда раньше не случалось, но Галя всем отказывала.

Наконец произошло то, чего она так ждала, – объявили белый танец.

Вострякова так и не появилась.

Сгорая от стыда, на подгибающихся ногах девушка двинулась через зал. Ей казалось, что все до единого присутствующие смотрят только на нее.

Наконец она приблизилась к сидевшему на стуле брюнету. Тот удивленно взглянул на нее.

– Можно тебя пригласить? – прошептала Галя.

Он, видимо, не понял, чего она хочет, и переспросил:

– Что-что?

– Сейчас белый танец, – заплетающимся языком пролепетала девушка.

– А… Да, конечно, пойдем, – он чуть замешкался, потом взял ее под руку и повел в центр зала. От него приятно пахло одеколоном, и он замечательно двигался – это все, что смогла запомнить ошалевшая от впечатлений Галя. Они о чем-то говорили, в основном он спрашивал, она вроде бы отвечала – но все было как во сне.

– Спасибо за приглашение, – он галантно и чуть шутливо поклонился ей после танца и отвел к Альбине.

– Ну ты даешь, тихоня! И как? – подруга сгорала от любопытства.